Я смотрела, как они возвращаются обратно в воду. Надо поблагодарить Блейка. Он дал мне шанс попросить прощения у отца. И попрощаться. А я думала, у меня никогда этого не получится. Но когда я обернулась, его глаза были закрыты, он вновь сосредоточился, чтобы безопасно вернуть их обратно.

Я медленно подошла к нему, дожидаясь, когда он закончит. Но тут вдруг Констанс и Изабель ахнули. Я услышала плеск воды, и когда развернулась, все стоящие на берегу поклонились. Трость отца упала на землю.

Я повернулась к нему и увидела, как он сжимает хрупкую фигурку, плача и шепча.

Мои ноги подкосились. Не может быть.

— Иди, Елена, — сказал Блейк, и я посмотрела на него. Его глаза снова были открыты. — Она очень хочет взглянуть на тебя.

— Мне так жаль, Кэти. Я должен был приложить больше усилий, — тихо плакал отец, пока я медленно заходила в озеро.

— Тсссс, — зашептала она. — Я так сильно люблю тебя, но тогда была сама не своя. Я превратила твою жизнь в ад. Прости меня.

Я только слышала её голос. Отец заслонял её от меня своим телом.

— У тебя было достаточно причин для этого, даже слишком.

А я всё смотрела ему в спину.

— Елена, — произнёс он. — Я хочу познакомить тебя с самой отважной женщиной, которую я когда-либо знал. Это твоя мать.

Он повернул голову ко мне и отошёл в сторону.

Она была великолепна. Прямо как на всех тех фотографиях в моей спальне. Прямо как в последнем сне, в котором я её видела, и на том интервью — она не знала, что я его видела. У неё были тёмно-русые волосы и большие серые глаза. Когда она улыбается, кажется, что ты можешь абсолютно всё. Почему я не похожа на неё?

Мы просто смотрели друг на друга, а затем она раскрыла объятия. Я побежала к ней, но получилось недостаточно быстро. Как будто всё в этой Вселенной противилось этой встрече. Когда я всё-таки влетела в её объятия, она слегка отшагнула, чтобы удержать равновесие.

Мы с ней были одного роста, и её руки оказались такими по-матерински нежными и заботливыми. Они сжимали меня так крепко, что я вмиг прочувствовала всю её любовь ко мне. Они были такими родными — руки матери, которые держали меня совсем недолго, когда я только родилась.

Она расцеловала моё лицо и снова обняла.

— Ты уже такая взрослая, — прошептала она и хлюпнула носом. Её лицо было совсем близко. — Я так сильно тебя люблю, и никогда не перестану любить. Я очень сильно тебя хотела, и мне безумно жаль, что нас разлучили. Я так предвкушала наши совместные походы по магазинам, когда ты вырастешь.

— О, как же без магазинов, — пошутил отец со слезами на глазах.