А потом свет исчез – и за решеткой клетки Рао видела только темноту. Она посмотрела на Дженсен, упавшую на платформу с раскинутыми руками и пытающуюся удержаться на одном только трении. Лицо командира отражало яростную решимость, но она начала скользить, поехала по гладкой кости.

Астробиолог подбежала и схватила ее за руки. Ее подошвы создавали достаточно сильное трение, чтобы удерживаться на кости. Она тащила и тянула – и сумела не дать Дженсен соскользнуть вниз. Шанса забрать шлем Хокинса не было. Его труп наверняка скатился с платформы вместе со всем остальным. Рао была в этом уверена. А это означало, что у них на двоих только один шлем.

– Я считаю, – проговорила она, стараясь набраться мужества, чтобы закончить свою мысль, – считаю…

– Смотри! – перебила ее Дженсен, кивком указывая на что-то позади Рао.

Мозг снова двигался.

Не очень активно. Дженсен увидела, как одна рука потянулась и слабо ухватилась за какое-то запястье. Водя взглядом по окружности мозга, насколько ей позволял слабый свет фонаря, она увидела, как где-то дернулся палец. Где-то сжался кулак. Он все еще был жив. Какая-то малая часть мозга еще цеплялась за жизнь. Червей это не интересовало. Платформа сотрясалась все сильнее. Сигнал был отправлен. Может быть, существовал способ снова успокоить червей, заставить их прекратить глодать опоры клетки, но пока мозг этого сделать не сумел.

Даже если бы и существовал способ остановить червей, это было не особо важно. 2I шел прежним курсом на столкновение с Землей. Живой или мертвый, он врежется в планету с такой силой, что положит конец всей жизни на ее поверхности. Но пока есть жизнь, есть и надежда. Так? Должна быть. Должно оставаться нечто, что они, астронавты, смогут сделать. Так. Дженсен приходило в голову только одно. Более ужасающего варианта и придумать было нельзя.

– Фостер говорил с этой штукой, – сказала она. – Кто-то еще может сделать то же самое.

Лицо Рао застыло.

– Нет, – сказала она. – Нет. Нет. Нет.

– Фостер был связан с 2I несколько дней – и у него не получилось наладить коммуникацию, – напомнила астробиолог командиру. – Он прочел ее воспоминания, но не сумел заставить двигаться.

– Да, – согласилась та. – А Стивенс заставил. Стивенс ушел, совсем ушел. Но он нашел способ.

– Нет… не надо…

– Полно, – сказала ей Дженсен. – Ты же умная, Рао. Наверное, самая умная из всех, кого я знаю, а ведь я работаю в НАСА, так что это о многом говорит. Ты сообразила, что это не космический корабль, что это животное. У тебя должны быть какие-то соображения. Что знал Стивенс – и чего не знал Фостер?