– Хочу, чтобы вы знали, наше знакомство было для меня честью, мэм, – сказала Рао. – И я надеюсь, что когда вы вернетесь на Землю…

– Рао.

– Надеюсь, вы скажете, что я сделала здесь нечто хорошее. Что бы ни случилось. То есть – если я не справлюсь и 2I врежется в Землю и… не останется никого…

– Парминдер, сейчас не время начинать тупить.

Астробиолог стиснула зубы. Она прекрасно знала, что Дженсен скажет дальше. Ей это слышать совершенно не хотелось. Не может все закончиться вот так. Они столько потеряли, выжили в таких ужасах. Не может все вот так закончиться. Не может.

– Это сделаешь не ты, – сказала Дженсен. – А я.

Рао повернулась, чтобы посмотреть на нее.

– Он ведь там, мэм. Какая-то его частичка.

– У нас на двоих один шлем. И одна из нас еще может ходить, – объяснила ей Дженсен. – Сумеет выбраться отсюда.

С этими словами командир потянулась к поясу и, отстегнув шлем от кольца, сунула его астробиологу.

– Мэм… Я ценю ваше предложение.

– У нас нет времени на эти игрища! – заорала Дженсен.

Она попыталась обхватить ноги Рао, задержать ее. Однако руки у командира стали слабыми после всех ее травм. Астробиолог легко смогла бы высвободиться. Дженсен ее не удержала бы. Она повернулась, чтобы снова посмотреть на мозг. Там ее ждет Санни. Но… Что-то оборвалось у нее в груди – и она согнулась, бурно зарыдав. Она кивнула, хоть и не видела командира сквозь слезы.

Ей надо было просто снять скафандр и шагнуть вперед, в сжимающиеся руки мозга. В эти объятия. Но… Нет. Это место. 2I. Теперь ей стало понятно. Темнота, тишина, страх. Постоянное напряжение из-за пребывания в чуждом окружении. Ей казалось, что это их изменит, сделает их другими. Этого не произошло. Это просто усилило тьму, которая жила в них самих. Внушило Дженсен одержимость поисками астронавтов «К-Спейс» – она и без того отчаянно искала искупления, а 2I просто ухватил это отчаяние и растянул до крайности. Хокинсу всегда хотелось одного – защищать Землю. 2I взял это и превратил в паранойю. А она сама? 2I взял скорбь о смерти Санни и исказил ее до этого ужасного момента – этого гадкого, гадкого выбора.

2I поднял темное зеркало и дал им посмотреть на самих себя. На все самое худшее в них. Но стоило Рао остановиться, всего на мгновение, стоило задуматься – и она поняла. Поняла, что это неправильно. Она не предаст себя. Не возьмет то, что предлагает мозг. Ради Санни – нет. Они с Санни никогда не были близки. По-настоящему – не были. Это был флирт, влюбленность…

Им не хватило времени, чтобы превратить ее в нечто реальное. Она цеплялась за нее не потому, что влюбленность стала неотъемлемой частью ее личности, а из-за того, как все закончилось. Чувство вины выжившего, наверное. Пора признать правду. Санни нет. Он умер. Отростки колыхались перед Рао, тянулись к ней. Как протянутые руки. Это не он. Не тот мужчина, который был ей дорог. Всего лишь затухающее эхо.