— Эй, говно с щупальцами, я здесь! — крикнув, я телепортировался почти к открытым вратам и зажал гашетку огнемета. Толстая струя горючего вырвалась из сопла, ударив в щупальца, и без следа исчезла, не дойдя до них всего несколько миллиметров. Нет, не так, огонь будто впитался, поглотился тварью.

Щупальца жадно бросились ко мне за добавкой. И это напугало меня куда больше, чем неуязвимость к пулями или взрывам. Я ушел скачком в сторону, и черная клякса разлилась по полу, где я только что стоял. Выругавшись, я ударил отростки током, но только вызвал еще больше интереса. Как сверчок, внезапно зажегшийся в ночи.

Все мое естество кричало: «Беги! Спасайся, пока можешь. Бросай все и всех, ты еще имеешь шанс уйти. Никто больше не спасется, но ты можешь». Но в то же время я отчетливо понимал — от этого нигде не спастись. Даже сейчас я видел и чувствовал не краешек, не крупицу, а нечто несоизмеримо более мелкое. Пылинку от плоти великого монстра. Монстра, который по праву может зваться богом.

А раз я не могу повредить ему — значит, надо повредить его цели. Любой ценой. Но что я могу? Молнии, огонь, пули его не берут. Приблизиться с кинжалом — значит обречь себя на такую же судьбу, что и кукловод, если не в тысячу раз худшую. Вот только из любой ситуации есть выход. И если я сам не могу подойти ближе…

Я должен победить. Должен, иначе не будет ничего. Десяток метров между мной и кукловодом. Если я промажу, если мой план не выгорит — второго шанса не будет. Но сейчас пространство и время на моей стороне. Тварь не торопится, она проникает в собственное дитя, веря в свою абсолютную власть и неуязвимость, а значит, мне пора удивлять.

В голове пронеслись десятки вариантов самой разной степени самоубийственности, я до крови сжал в пальцах обломок кинжала и уже решился кинуть его во врага, надеясь на удачу, когда ко мне вдруг пришло понимание: я смогу это сделать. У меня для этого есть все. Да, второго шанса, скорее всего, не будет, но один — я обеспечу. Нужно поторопиться.

Я шел к этому моменту с начала катастрофы. Каждое событие, каждый дар и приз, что мне достались, вели к этой схватке, а потому я не мог проиграть. Если оглядываться назад, даже незначительные детали встают на свое место. Мне просто было предназначено оказаться здесь и сейчас. Именно мне, а не кому-то другому. И хотя именно мои действия привели к этой развязке, только я мог их завершить.

Последний узел затянулся на обломке кинжала. Рукоять размочаленного хлыста охотницы легла в мою руку, и привязанное к его концу лезвие вместе с кнутовищем ушло в подпространство. Сейчас я держал невесомую и невидимую обычным взглядом субстанцию, но дотянуться ею до цели через толщу щупалец было невозможно. Если их не отвлечь.