– Если вы с ней что-то сделали, Судья свидетель, Иворн, я со всех вас шкуру сдеру! – Фелиция попыталась скрестить руки на груди, но тут же бросила эту затею. Ей приходилось придерживаться за скамью и стенку повозки, чтобы не угодить на колени безымянному солдату или не расшибить лоб о старые доски.

Иворн промолчал. Почти всю дорогу он только и делал, что жмурился, отчего лоб его покрывался сетью мелких морщин. Кожа на его заросших щеках поблескивала от жирного пота, мышцы на скулах вздулись от напряжения. Судя по выражению лица, он испытывал жуткие страдания, и Фелиция невольно порадовалась, что с ее ногой дело обстояло куда как лучше. Пряные мази Петрама сотворили настоящее чудо. Припухлость почти спала, так что девушка даже смогла влезть в собственную обувь. Боль не ушла до конца, однако Фелиция уже могла ковылять без посторонней помощи и почти не кривила губы при каждом шаге.

– Да ничего мы с ней не сделали. Просто заперли в одной из комнат штаба, – не открывая глаз, наконец произнес Иворн, и девушка заметила, с каким неимоверным трудом ему дались эти слова.

Несмотря на его наглость и совершенно недопустимое отношение к ней, она едва не предложила ему помощь, хотя понятия не имела, что может сделать. Ее опередил Петрам.

– Откройте глаза, – распорядился лекарь, однако, не дождавшись реакции, протянул свои длинные пальцы к веку Иворна. – Голова сильно болит? Можете произнести ваше…

– Убери от меня свои руки, – голос сыщика напоминал утробный рык цепного пса, хотя слова сползали с его уст вяло и неохотно. – Я в порядке.

– Нет, – старик сделал усталый вздох и потянулся к сумке. – Вы определенно не в порядке. Нужно, чтобы вы кое-что выпили. Это поможет…

Петрам не успел договорить. От резкой остановки его едва не швырнуло на Фелицию. Кожаный саквояж выпал из его рук, звякнув склянками. Снаружи возмущенно заржала лошадь, цокая копытами о мощеную улицу.

– Здесь проезда нет! – с козел раздался голос второго солдата.

– Так объезжай, дубина! – нетерпеливо выкрикнул его приятель.

– Кажись, мы нигде не проедем… Нужно что-то решать. Быстро.

Безымянный, отодвинув кусок облезлой тряпки, высунул голову в окно. Спустя краткий миг Фелиция расслышала его тихую ругань и глухой удар кулаком о борт. Не мешкая, она последовала примеру солдата, однако повозка перекрыла ей весь обзор. Недолго думая, девушка выскользнула на улицу и, взобравшись на высокое колесо, снова посмотрела вдаль. То, что открылось ее взору, повергло Фелицию в ужас: всего в трех или четырех кварталах от них улица превращалась в кишащее людьми месиво. Мятежники, заполонив весь проход, упорно лезли на солдатскую баррикаду. Они уничтожали все, до чего могли дотянуться их мечи, топоры, ножи и вилы. Фелиция мало что понимала в военном деле, не говоря о том, чтобы воочию наблюдать настоящий штурм, но даже ей стало ясно, что оборона Центральной площади доживает свои последние минуты. Звон металла, крики, ругань и с десяток других звуков затопили все вокруг оглушающей волной, над которой отчетливо возвысился голос Иворна: