– Спасибо.

С мгновение я продолжаю стоять и смотреть на него, пока не чувствую, как на ноги падает капля воды. Из-за мокрых волос подо мной уже образовалась лужа. Я подхожу к краю ямы и слегка наклоняюсь вперед, чтобы отжать волосы. И тут замечаю, что Бастьен, наконец, смотрит на меня. Я замираю, а дыхание перехватывает. В его глазах отражается робость, скорее даже пугливость, пока он скользит взглядом по платью, постепенно поднимаясь к моему лицу.

В груди зарождается трепет, поэтому я выпрямляюсь и расправляю складки на подоле.

– Платье идеально мне подошло, – говорю я.

Он сглатывает.

– Я заметил.

Огниво скрежещет об известняк, когда Бастьен кладет его на полку. Он делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, и опускается на одеяло. А затем берет красную ягоду из глиняной миски.

– Лесной земляники?

Я усмехаюсь и, подойдя к одеялу, усаживаюсь напротив него.

Все это время мы питались хлебом, сыром и тонкими полосками вяленого мяса.

– Я нашел кусты у дороги и подумал, что, возможно, она тебе понравится.

Я беру несколько ягод из миски и кладу одну из них в рот. Стон удовольствия срывается с губ, когда на языке взрывается сладкий вкус земляники, такой непривычный после пресной еды.

– Пожалуй, это лучшее из того, что я когда-либо ела.

Уголки губ Бастьена ползут вверх.

Я проглатываю еще две ягодки.

– Я думала о символах на костяной флейте. Кажется, они могут помочь нам разорвать нашу связь.

– Как? – спрашивает он, слегка подаваясь вперед.

Мы очень стараемся разгадать, можно ли это сделать. Но у нас нет ни книг Марселя, ни его таланта. Так что ни один из моих рассказов о famille не подтолкнул нас к ответу.

Я заправляю прядь мокрых волос за ухо.