– С чего ты так решила?
– Потому что она самая искусная. – Ее тонкие пальцы скользят по хвосту дельфина. – Это доказательство того, как сильно он тебя любил.
Я переступаю с ноги на ногу, не зная, что ответить. Мне пришлось научиться жить с болью от потери отца, но я никогда не разделял ее. Вместо этого мы с Жюли делили гнев.
Поставив фонарь, я опускаю рюкзак на пол. Он забит едой и припасами. Аилесса никогда не спрашивает, краду ли я то, что приношу ей. Понимает ли она вообще, зачем нужны деньги? Какова разница между тем, чтобы нуждаться в них и никогда их не иметь?
Хотя это неважно. Будь у меня в кармане тысяча франков, я бы отдал их все, если бы это помогло вызвать ее улыбку.
– Как ты себя чувствуешь?
Я подхожу ближе, жалея, что не вижу ее лица.
Не считая пальцев, которые скользят по спине дельфина, она остается совершенно неподвижной.
– Знаешь, я однажды отправилась на охоту на тигровую акулу. И убила ее простым ножом, хотя и не обладала тогда увеличенной силой, потому что получила ее только после смерти хищницы.
– С легкостью поверю, что ты расправилась с акулой.
Она певорачивается и, наконец, встречается со мной взглядом. Мой пульс учащается.
Ее кожа побледнела, а темно-карие глаза потускнели от усталости, но от ее вида у меня все равно захватывает дух. Она этого не знает, но каждую минуту, проведенную вдали от нее, я думаю только о ней.
– Я знаю, ты сильная, Аилесса.
– Недостаточно, – выдыхает она.
А затем бросает взгляд на фонари и свечи, расставленные по комнате. Это прекрасные свечи, которые не дымят и не шипят. Я не ограничивал их использование, как и обещал. Вместо этого продолжал приносить их все больше и больше.
– Мне не хватает света, – признается она.
Как же тяжело видеть, как ей больно. Нужно вытащить ее отсюда.
– У тебя хватит сил, чтобы пройтись? – Я протягиваю ей руку. – Хочу тебе кое-что показать.