— Прорыву? — Было тоже опечаленный последней новостью Бьёрн задорно усмехнулся. Остальные повеселели.

— Да. Берём по одному взведённому арбалету, на первый и самый важный выстрел, натянутые луки и один-два тула стрел — для последующих. Возможно это будет наш последний бой, но повеселимся мы знатно. Это обещаю!

— Я за веселье! — ухмыльнулся Лавр. — Но как насчёт… — Отрок замялся. Сигзмунд же молча сжирал меня вопросительным взглядом.

— Парни, вы уже слышали, ещё в замке, — произнёс я, стараясь держать себя как можно более на уровне с ними, не пытаясь казаться графом-самодуром. Чтобы выполняя приказ делали это за совесть, а не «потому что приказали». — Я бываю мной, то есть собой. Тем, перед которым вы будете отчитываться. А бываю… Не собой. И могу когда я — не я, совершать разные поступки. Но отчитываться вы будете всё равно мне-мне! Так понятнее?

Им не стало понятнее, но на всякий случай отроки закивали.

— Короче, я буду засирать мозги её светлости. И что бы ей ни пел, вы прилежно стоите и дышите в тряпочку… В смысле молчите и ни на что никак не реагируете. Один хрен вы — гвардия, наёмники, получающие деньги; вам как бы должно быть побоку, кто граф, если он вам платит. Или графиня. Так что вам поверят, если не будете переигрывать и молча стоять и пялиться в телохранов этой особы. И так вы стоите, пока не услышите кодовую фразу — «Смутное время». — Это было первое «жёсткое» словосочетание, которое пришло мне в голову. Только что пришло, во время разговора. В местном варианте романно-испанского есть слово «смутный», означающий неявный, например когда говорят о виде вдали в сумерках. А есть «смутный» как хаотичное управление государством, период гражданских войн. Тут эти два термина звучат по разному. Я имел в виду гражданские войны.

— Как только услышите эту фразу — мобилизуйтесь, — продолжил я. — Я же в это время выберу особо опасные цели и силой дара подожгу их. И как только я это сделаю, поднимется суматоха, во время которой вы вы обезоруживаете тех королевских гвардейцев, до кого я дотянуться не смогу. Любым способом, включая смертоубийство, если будут быковать. Безоружных или сдавшихся стараемся не добивать — мы не мясники, но кто с оружием в руке — тех мочим. Справитесь?

— Куда деваться! — довольно оскалился Сигизмунд. Очень кровожадно. Марк — его напарник уже много лет. Он просто горит желанием отомстить и поквитаться. — Справимся, сеньор граф. Только ты не подведи и не сдай Пуэбло на самом деле.

— Не учи учёного! — фыркнул я, но показно, парируя его шутку своей.