Леонардо, хоть и был вампиром, которому не следовало бояться осенних холодов, все же дрожал, как осиновый лист. Его пальцы нервно теребили то украшенное гранатом навершие Рирсуинсорсиана, то гриву и холку гнедого жеребца Луниаласа. Потемневшие от дождя рыжие волосы обрамляли красивое и молодое лицо, которое сейчас побледнело сильнее обычного, а единственный глаз бродил отрешенным взглядом по лесам вокруг озера, словно оттуда вот-вот должны были показаться вервольфы.

— Не волнуйся, сын мой, они не так страшны, как их рисуют в сказках. — По губам Филиппа скользнула слабая улыбка, и он ласково похлопал Леонардо по плечу.

— Я не волнуюсь! — быстро произнес Леонардо и сам испугался своего неожиданно громкого голоса, прозвучавшего в тишине ночи.

— Помни — я буду рядом.

— Отец…

— Да. — Филипп откликнулся тихим и совершенно спокойным голосом, не переставая седлать своего вороного Найхлиста.

— Зачем мы должны участвовать в сражении? Мы ведь правители, мы должны стоять наверху холма и следить за всем.

— Ты еще не правитель, Лео. Перед тем, как стоять наверху холма, нужно побыть и внизу, сын мой.

— Но ты сам говорил, отец, что наших воинов достаточно, чтобы смести их…

— Ну и?

— Так почему мы должны марать руки об этих грязных и мерзких тварей?!

— Леонардо, твои суждения начинают не на шутку беспокоить меня. Во-первых, я тебе уже сказал, что невозможно грамотно управлять чем-то, не понимая, какие процессы происходят внутри. — Голос Филиппа стал тише. — А во-вторых, имей к ним хоть толику уважения, вервольфы не твари, а такие же, как и мы, дети Двух Миров!

— Но… ты сам говорил!

— Что я говорил? — с холодом в голосе задал вопрос граф Тастемара.

— Что… — Леонардо порылся в своей памяти, но к своему сожалению, не вспомнил ни одного ругательного слова из уст Филиппа в сторону вервольфов.

— Сын, мы окунаем руки по локоть в кровь не потому, что оборотни, как ты выразился, грязные и мерзкие твари, а потому, что их лидер имеет крутой норов без обременения умом. И поэтому все его племя представляет серьезную опасность нашему Солрагу.

— Тогда почему нельзя было убить Бруно, чтобы они избрали другого лидера?

— Потому что при Бруно выросло целое поколение оборотней, полюбивших человечину.

— Ну и что??

— Несмотря на то, что вервольфы произошли от волков, среди них распространено многоженство, сын мой. У Бруно, как у Вожака стаи, с десяток жен и множество сыновей. Ты разве не заметил, что сопровождавшие Бруно волки были вылитой копией Вожака?