Тьма становилась гуще, плотнее, словно непробиваемый кокон. Она убаюкивала, жалела. Я ощущала это на подсознании.

И от понимания, что я не одна страх отступал. Кулон на моей груди то разогревался, то становился холодным как лёд. Даже в окружающей меня тьме, я видела мерцание голубого камешка.

— Вот, значит, как, — старуха оскалилась, — недооценила я тебя, человечка, в прошлый раз. Ну ничего, теперь у нас будет время познакомиться поближе. Тёмная ты или нет, а зелье своё возьмёт.

Я вынырнула сознанием из омута боли и снова взглянула на эту мразь.

Меня замутило. К горлу подступил жёлчный ком.

«Меня сейчас вывернет наизнанку» — стоило этой мысли прийти в голову, как сущность, радостно соскочив со стола, подтащила моё тело к старухе и раскрыла искривлённый рот… А дальше мне стало определённо легче. И пакости во мне меньше.

Да-да, как бы ужасно это ни звучало, но часть зелёной проклятой жижи мой организм изверг обратно прямо в рожу великосветской нафталиновой моли.

Это того стоило. И «фу», и «ха» одновременно.

Она так и замерла, облитая мутной болотной жижей.

— Вот возьмите обратно, госпожа Нафталиновая старушенция. Оно дорогое же, хи-хи-хи!

— Ой, фу, — Элоиза сделала ещё пару шагов к двери.

— Что? — возмутилась тьма. — И вам, учитель, зелья отлить? Подходите, во мне его ещё много.

Взвизгнув, Портовски сделала всего одну ошибку — отворила запертую дверь и рванула с ором по коридору.

— Какая прелестная идиотка! — прокомментировала её забег моя сущность.

— Андрэ! — рявкнула карга.

— А позняк метаться, господа маги. Так что вы там говорили про прошлый раз? Выходит, правду мне рассказали — была у меня любовь с этим усатым мерзким тараканом, — сущность сымитировала очередной рвотный позыв. — Так кого я там родила…

Тьма говорила и говорила, а я, ощущая спазмы в животе, осознавала, о чём она толкует.

У меня был ребёнок от этого гада.

«Злата» — шепнуло мне подсознание.

И в этот момент все пазлы наконец сложились в цельную картину.