– Какая милая история, – сказала я, ухватив палочками кусочек рыбы, чтобы отправить в рот. – И совсем не грустная.

Питер держал свои палочки в руке, но есть не торопился. Просто сидел напротив меня и смотрел на тревожно-красные цветы мятными глазами, затенёнными пушистыми ресницами и печалью.

– Им было не суждено быть вместе. – Он взял бумажный стаканчик с чаем, явно прихваченный из того же кафе, где он разжился едой. Сделал маленький глоток, словно желая смягчить сухие губы. – Ни в той жизни, ни в следующей. И на языке цветов ликорис означает «мы никогда не встретимся вновь». Его кладут на могилы… или дарят на прощание. Человеку, с которым расстаются навсегда.

Я проглотила рыбу, после этих слов пуще прежнего отказывавшуюся лезть в горло.

Отложив палочки, сложила ладони на коленях, почти с ненавистью уставившись на собственные бледные, бесполезные, беспомощные руки.

– Я бы отдала всё, чтобы ты мог уплыть со мной.

– Я знаю.

Голос Питера был спокоен, – и это спокойствие резало душу больнее, чем если бы он кричал.

– Наверное, нам тоже просто не суждено быть вместе. – Зажмурившись, я рассмеялась: хриплым, горьким, каким-то шершавым смехом, царапавшим слух, как наждак. – Ни в этом мире, ни в другом.

Я не смотрела на Питера, но слышала, как он поднялся со стула. И открыла глаза, лишь когда горячая ладонь коснулась моей щеки.

– Мы вместе сейчас. – Питер стоял на коленях, так, что его глаза оказались напротив моих. – Это уже стоит всего.

В его поцелуе – вкус чая, горьковатый и терпкий, и я вновь закрываю глаза. Вспоминаю танец над бездной, вечное небо и одну мудрую баньши, говорившую, что настоящее – всё, что у нас есть, всегда.

…да, завтра нас с Питером уже не будет. Буду лишь я, одна в чужой стране, и он, один в родной. И что бы ни случилось сегодня, это завтра не могло не наступить.

Но оно могло подождать.

* * *

Проснулась я там же, где уснула: у журнального столика, на моём спальнике, который мы расстегнули и расстелили на полу. От звяканья ключей, которые Питер зачем-то вытаскивал из моей сумки.

– Прости. Не хотел тебя будить, – сказал он, заметив мой сонный взгляд. – Я поеду и разживусь горячим завтраком. Может, заодно портативным кипятильником. Думаю, в курортном городке где-нибудь можно раздобыть чайник на огненном кристалле.

– Хорошо, – безропотно согласилась я, кутаясь в мужскую рубашку, которую Питер одолжил мне вместо ночнушки. Не сказать, что она в принципе мне требовалась: в комнате было почти душно, да и засыпали мы в обнимку с Питером уже под утро, когда небо вовсю светлело… Но с непривычки мне хотелось чем-то прикрыть наготу.