— Подчинить? — рассмеялась Илалиджа. — Признаюсь, я не занималась делами Салпы, также, как и Тиджа и Вериджа, вероятно, именно это и определило выбор… Сивата. Может быть, у правителя были подозрения относительно верности Тамаша? Но кое-что я успела изучить. Так вот, ни один сиун не был подчинен, как они не подчинены и ныне. А один сиун, а именно сиун Эшар, вовсе превозмог любые попытки воздействия на него.

— Разве так? — удивился Кай. — Отчего же они осуществляли слежку за подопечными? Да и то, что произошло с Хара…

— С Хара все случилось по-родственному, — развела руками Илалиджа. — Думаю, что Хара никогда всерьез не отдалялась от Пустоты, хотя и была во мраке времен рождена от ее правителя. Но мы не знаем ныне, кем был тогда правитель, не знаем, кто был матерью Хары. Да это и неважно. Важно другое, сиуны никогда не подчинялись Пустоте. Пустота в лице наместника Тамаша только следила за подопечными сиунов. Тот рисунок, что нанес себе на спину правитель, лишь позволял видеть глазами сиунов. Позволял войти в магический рисунок в качестве наблюдателя. Все остальное сиун делал сам. Он был охранником, поэтому и притягивался к своему хозяину, пусть даже от него оставалась только жалкая искра, а то и вовсе только пепел. Пепел. Пепел богов!

— А Пагуба? — сдвинул брови Кай.

— Всего лишь снятие пенки с кипящего молока, — хмыкнула Илалиджа. — Или ты не знаешь, что когда зайцы и куропатки плодятся сверх меры, то само собой увеличивается и количество волков? И в лесу наступает маленькая Пагуба. И кого в этом винить?

— Почему Тамаш хочет остановить меня? — спросил Кай.

— Его все устраивает, — вздохнула Илалиджа. — Он наместник, который к тому же научился вселяться в тела людей. Сиват здесь его не достанет. Салпа прогнется под весом правителя Пустоты. А никакие ловчие Пустоты с Тамашем не справятся. Он лучший после правителя.

— И он убил последнего ишу, — заметил Кай.

— Лично удостоил его ударом, — горестно опустила глаза Илалиджа. — Хотя думаю, тот служил Тамашу. Служил вопреки воле матери. И знаешь почему? Он видел, как ты сражался во время Пагубы. Видел, как ты сражался с Пангариджей и Аршем. Видел, как служившая тебе девчонка творит во дворце иши великую ворожбу. И он испугался. Правители не любят героев. Герои опасны.

— А это? — Кай выудил из-за пазухи и положил на стол каменный нож.

— Это великий талисман, — побледнела Илалиджа. — Сиват взял его, потому что он вырезан из стены его убежища. Пронзая плоть Салпы плотью Пустоты, он соединил два мира и сумел избежать гибели для своего.