Кай посмотрел на Арму, она стояла неподвижно.

— А теперь я помогу вам в последний раз, — сказал Сиват. — Дальше только сами. Мне туда ходу нет. Злоба Эшар защищает Храм Двенадцати. Но сиуна Хары нужно уничтожить здесь. Явись!

Арма вздрогнула. Только что у костра стояла прекрасная женщина, и вот вместо нее появился ужасный мертвец, который медленно побрел к путникам. Запах тления забил ноздри. Кожа висела на его костях лохмотьями, плоть исходила гнилью, и только в провалах черепа подергивались и блестели глазные яблоки.

— У него глаза моего отчима, — сглотнул Кай.

— Так пусть сиуна развоплотит кто-то другой, — воскликнул Сиват. — Илалиджа!

Пустотница содрала с плеча лук и мгновенно выпустила стрелу. Та пронзила череп насквозь, вышибла один глаз и улетела. Но мертвец продолжал идти.

— Шалигай! — крикнул Сиват. — Не ты ли считался лучшим воином последнего иши?

Хиланец поднялся, выдернул меч из ножен, пробежал десяток шагов и опустил меч на голову мертвеца. Плоть поддалась стали, разделилась надвое — ото лба до промежности, но тут же слепилась снова, а отвратительная рука ухватила Шалигая за культю, и тот сам начал обращаться в мертвеца, пока не осыпался прахом.

— Теша! — закричал Сиват. — Теша! Может быть, ты?

Мугайка не двинулась с места. Стояла, закрыв глаза, и что-то нашептывала себе под нос.

— Все нужно делать самому, — горестно воскликнул Сиват, исчез, растворился, как дым, и явился через мгновение между сиуном и Тешей.

— Мертвое можно победить только живым!

Он ухватился за нож, торчащий в груди мугайки, и выдернул его, но выдернул не только лезвие, а что-то еще, что полилось струями света, как будто сам нож служил источником жизни, и этот источник Сиват заколотил сиуну во второй глаз. И сиун Хары рассыпался прахом. А там, где упала Теша, остался лежать высушенный труп худой и неказистой девчонки. А сам Сиват исчез.

— Вот так, — пробормотал, стуча зубами, Эша. — Путешествие близится к концу. Нас осталось четверо, а сиунов еще два. И Арша мы так и не встретили пока.

— Что скажешь? — повернулся к Арме Кай.

— Он говорил правду, — ответила она. — Я словно искупалась в черном фонтане со дна пропасти. Напилась этой мерзости. Но он говорил не всю правду.

— Всей правды не говорит никто, — заметила Илалиджа, наклонилась к останкам Шалигая и подняла рулончик пергамента. — Читай, зеленоглазый.

— «Вспомни», — прочитал Кай. — Что это?

— Угадай, — усмехнулась Илалиджа. — Твое умение читать мысли, Арма, тебя не выручило. Если бы не Сиват…

— Всех мыслей не прочитаешь, — заметила Арма.