Когда светлые эльфы исполнили наказ (дважды сносив по бревну) и вернулись на склон, то упали у ног Габриэла без сил. Он опустился на одно колено и возложил руку на плечо каждому. Длинные широкие рукава легли на снег черными водопадами — по серебряному шитью пробежали яркие огоньки.

— Я испытывал ваши сердца, — улыбнулся парень.

Эридан и Лекс с недоумением воззрились на него.

— Не стану скрывать — испытание смирением проходят не все. Вы прошли его с честью. Это дорогого стоит. Одного желания постигать бэл-эли не достаточно. Важно желание учителя открыть сокровенные знания. Чтоб вы знали — любого в обучение не берут. Прежде желающий должен доказать, что готов и делает это, проявив безграничное смирение. Вы не воспротивились глупому приказу, не потребовали объяснений, не попытались его оспорить. Вы смирились и подчинились. Вы готовы. С этого часа я принимаю вас в ученики.

— Вы тоже проходили испытание смирением? — Прозвенел Грозовая Стрела, все еще тяжело дыша. Капельки пота блестели на золотистом лбу брызгами янтаря, стекали по щекам струйками золота.

— В Эр-Морвэне все его проходят, — Габриэл помрачнел. — Но вы должны понять, испытания моего народа не чета тем, что принято называть испытаниями в Верхнем Мире. Наши — жестоки и опасны, а порой смертельны. Не каждому зрелому воину отсюда по силам то, что выпадает ребенку подземелья на пути овладения тайнами бэл-эли.

— Какое выпало вам? — Изумрудные глаза Эридана горели восхищением.

Холодное снежное лицо шерла сияло покоем. Но уголки тонких губ дрогнули — воспоминание было не из приятных.

Суровый северный ветер, скатываясь с гребней грозных вершин, безжалостно рвал низко висевшие облака. Золотые каскады лучей смягчали скудную поросль западных косогоров.

Габриэл заговорил:

— Учитель отправил меня в Неупокоенную Пустошь к Медным Рудникам и приказал принести голову огнедышащей гаргульи. Помню, как сердце мое леденело, мысли цепенели, руки и ноги отнимались. Мне довелось провести в пустоте бесконечных и отравленных ядом гротов три дня и три ночи. Я был совершенно один. Из оружия только короткий кинжал и веревка, сплетенная из прочной стали. Гаргульи — ночные твари, свет солнца превращает их в камень. Но в Медных Рудниках мрак царит постоянно. Немало более храбрых и отчаянных вояк полегло в том мертвом, уродливом месте, чем был тогда я.

В первую ночь я увидел чудовище мельком. Оно походило на огромную летучую мышь. Кожистая голова развернулась. Угнетающе злобные глаза бросили короткий, острый взгляд. Атаковать она не стала. Ушла в темноту.