Парнишка вздохнул, проведя рукой по коротко стриженым бронзовым волосам.

— Я плохо помню, что произошло на площади. Знаю — вы спасли меня, рискуя жизнями. В моем сердце всегда будет гореть огонь благодарности вашим мужеству и отваге.

— Что стало с Эмин Элэмом, Элла? Ты видел город последним из нас. — Вопрос задали эминэлэмцы, уже предчувствуя — ответ переполнит их души темной печалью.

Элла опустил голову. Под воротником блеснул воспаленный багровый след от веревки.

— Град Сияния пал. Ирчий главарь Яраг приказал разрушить Рубиновый Зал Совета, спалил круглый стол, за которым валларро часами вели беседы и управляли городом. Он перевез в Эмин Элэм каменный трон и сел в городе, как король. Город заполонили ирчи.

Эльфы замерли в горестном молчании; ресницы некоторых увлажнило золото, по щекам иных текли слезы. Они скорбели по разоренному и утраченному Эмин Элэму и не ведали, что там за воротами в безумной круговерти исступленного ветра и ледяного дождя крадется новый беспощадный враг, который вот-вот нанесет удар в самое сердце Ательстанда.

— Не хочу вас прерывать, но если вы и дальше будете оплакивать умершее прошлое и не думать о грядущем будущем — вас оплакать будет некому, — в тишине эльфийской печали голос Габриэла прогремел, как гром.

Мужчины и женщины обернулись и по прекрасным юным лицам побежали тени презрения и гнева.

— Кто позволил исчадию подслушивать?!

— Как он смеет!

— Темный мерзавец…

— Всегда — пожалуйста, — ядовито улыбнулся парень, склонив голову, ибо слышал всю нелицеприятную брань из уст светлых сородичей.

Эллион вздохнул и покачал головой: опять исчадие пытался казаться хуже, чем был таковым на деле. Вот ведь лихо, посланное судьбой — непробиваемо упрямый мальчишка с глазами цвета неба и волосами темнее воронова крыла.

Остин выпрямился над морем золота, серебра и пламя:

— Зачем вы так? Насмешка над горем ближнего не лучшая благодарность за добро, оказанное вам.

— Иначе привлечь ваше внимание стоило бы большего времени и усилий. А время — это то, чего у нас почти не осталось, — холодно ответил воин, и тревогу на его лице, наконец, разглядели.

Хегельдер поднялся:

— Что случилось?

— Ты оторвался от погони аяс-иритцев? — Взмыла вверх золоченая голова Левеандила.

— Или они настигли тебя? — Присоединился Рамендил.