– Провел ее к лечебнице, держал за руку, мысленно представляя совершенно иное развитие событий, и ненавидел себя за это. Ненавидел тебя, за все то, что произошло в их Бездной проклятом королевстве… Ненавидел залитые кровью и усеянные осколками стекла улицы, по которым такие как Найри не должны ходить… Не должны видеть всего этого… Так не должно было быть!

– У меня не было выбора, – напомнил Тьер.

– От этого не легче, – усмехнулся принц Хаоса. – Ей от этого было не легче.

Помолчав, Риан спросил:

– Может стоило забрать сразу?

Пауза и шепотом:

– Сломал бы…

Усмехнувшись, Тьер напомнил:

– Ты же демон.

– Но подонком никогда не был, – жестко напомнил Даррэн.

Затем добавил:

– Ради сиюминутного желания женщин не ломают даже демоны, Риан. Мы жестоки с врагами, но не с теми, кто слабее. Кто чище. Кто чист настолько, что лишь намекнув на постель, начинаешь ощущать себя озабоченным мерзавцем. И я не понял, Тьер, тогда ничего не понял. Осознание пришло позже, значительно.

– У демонов иначе? – спросил темный лорд.

Помолчав, Эллохар ответил:

– Никогда не чувствовал себя демоном… до нее. Никогда не терял контроль, над своей сутью… до нее. Никогда не скрывал, кто я есть… до нее. Никогда не жалел, о том кто я… С ней понял, что готов на все, лишь бы родиться человеком и быть им. С ней.

Тьер промолчал, с пониманием глядя на друга. А едва Эллохар посмотрел на него, так же тихо признался:

– Я тоже искренне пожалел, что являюсь вторым наследником Темной империи, когда встретил Дэю. Просто понял – не хочу, чтобы ей пришлось становиться придворной леди, играть по правилам темного двора, знать обо всех интригах. Дэя слишком чистая для всего этого.

– Ты меня понимаешь, – усмехнулся принц Хаоса.

– Как никто, – серьезно сказал магистр Темного искусства.

Помолчав, Эллохар произнес: