Выпрямившись, сын Диомеда увидел на горизонте кое-что новое – бескрайнюю волну, движущуюся с севера к нему и его сторонникам примерно так же, как стена жуткого ливня. Однако, приблизившись, волна разделилась на многие сотни всадников, верховых в белых ризах и шлемах. Дикие крики воинов, вооруженных кривыми саблями и палицами, гремели под стать грозе.

То были инквизиторы – военная мощь Собора Света.

Но дело с ними обстояло не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Странность их Ульдиссиан, скорее, чуял, чем видел. Насторожившись, он устремил пристальный взгляд на приближавшиеся легионы, потянулся навстречу им мыслью, чтобы взглянуть на них, словно стоя прямо перед грохочущими копытами.

Тут-то Ульдиссиан и разглядел, что его обеспокоило. Самым наглядным свидетельством их необычности оказались глаза – глаза, начисто лишенные зрачков. Под веками воинов полыхал золотистый огонь, на кого ни взгляни, каждый был переполнен жуткой, нечеловеческой силой.

Едва взглянув на их искаженные бешенством лица, Ульдиссиан понял: от разума, некогда обитавшего в этих телах, не осталось почти ничего. Если судить по глазам, самими собой во вражьих рядах оставались лишь женщина в шлеме, скакавшая первой, да горстка жрецов высших рангов, затесавшихся среди воинов. Волю всех остальных подавила, целиком подчинила себе воля Инария.

Тем временем к Диомедову сыну подошел Ратма. Его плащу с капюшоном непрестанный ливень был нипочем, однако Древний – неведомо, отчего – выглядел нисколько не лучше насквозь промокшего Ульдиссиана.

Однако речь Ратма завел вовсе не о приближавшейся к ним смертоносной лавине.

– О брате не тревожься: от твоего удара я его успел защитить.

Ульдиссиан вновь устремил взгляд на Мендельна. Младший брат застонал, веки его дрогнули и поднялись. Да, как Ратма и говорил, выглядел он целым и невредимым… вот только не благодаря – вопреки стараниям Ульдиссиана. Вне себя от горя, старший из Диомедовых сыновей не сразу заметил, что с Мендельном все в порядке.

Но, сколь бы ни виноватым чувствовал себя Ульдиссиан перед братом, сколь ни встревожен был собственной неразумной вспышкой, новый поворот событий требовал от него немедленного внимания. Надеясь на ту же ошибку, что и в случае с Мендельном, он вновь повернулся к мчащимся в бой инквизиторам.

К несчастью, насчет войска Пророка Ульдиссиан нисколько не ошибался. Жуткое зрелище подтверждало все его опасения.

– Он пал куда ниже, чем я полагал! – прокричал сын Инария. – И, может быть, наконец, показал нам, отчего не боится воинства ангелов, близящегося к Санктуарию!