Что же делать?

Оглядевшись вокруг, Ахилий заметил костяной кинжал Мендельна. Близость клинка – хоть раньше лучник этого и не показывал – внушала ему нешуточную тревогу. Клинок не только являл собою одну из причин тому, что он здесь, но и вдобавок напоминал о той грани бытия, к которой он теперь принадлежал – той самой, что Мендельн с Ратмой называли «посмертием». Что, если, как только коснешься его, кинжал отправит Ахилия во тьму, навек разлучив с любимой?

Но страхи – страхами, а чутье подсказывало: без костяного клинка Ульдиссианову брату ничем не помочь.

Затаив (не в буквальном, конечно же, смысле) дыхание, Ахилий ухватил кинжал за рукоять. Он ожидал, что кинжал окажется холоден, точно могила, но от оружия веяло разве что приятной прохладой. Оставив опасения, светловолосый лучник с клинком в руке подошел к Мендельну и, за неимением других идей, положил кинжал на грудь последнего, в самую ее середину.

Клинок вспыхнул так ярко, что Ахилий в испуге шарахнулся прочь. Свет хлынул в стороны, окружил Мендельна целиком… и в ореоле его лучник увидел духов.

Однако то были не просто призраки погибших эдиремов или же слуг Пророка. Их безупречная красота поражала воображение. Да, выглядели они, в большинстве своем, по-человечески… только на тот же самый манер, что и Ратма.

Сомнений быть не могло: все это – дети тех, кто основал Санктуарий… первые нефалемы.

Видны они были только в свете кинжала, однако, судя по кое-каким мелочам, возле Мендельна их собралось куда больше, и Ахилий понимал, отчего. То были погибшие в давние времена, в битве за родной мир, те, кто пожертвовал жизнью ради жизни сородичей, а после и их потомков, людей.

Нефалемы устремили взгляды на распростертого перед ними Мендельна и, увлекаемые бледным сиянием, скрылись, исчезли внутри костяного клинка.

Мендельн ахнул, вскинулся, сел и, высоко подняв брови, огляделся по сторонам. Казалось, он что-то ищет… ищет, но не находит.

Наконец его взгляд остановился на охотнике.

– Ахилий! Где Малик? Он…

– Сгинул навек… смею надеяться.

Земля содрогнулась вновь. На ноги Мендельн поднялся с заметным трудом, однако кинжал в руке держал крепко.

– Ульдиссиан!

Ахилий согласно кивнул, хотя сам думал отнюдь не только о старшем из Диомедовых сыновей.

– Идти… можешь?

– Да хоть бегом бегать!