— Фамилия «Хаттори» была упомянута мною сегодня не в последний раз. Я ничего не могу сказать о Микайо Хаттори, одном из владельцев кэйрэцу «Fujisan», кроме того, что он является очень богатым человеком и крупным инвестором проекта. Но его сын Иошинори, основатель технологической корпорации «Cybrex» — не меньший преступник, чем его партнёр Гизу. По моим данным, Хаттори-младший возглавляет так называемое сообщество Сверхразума, члены которого вынашивают пугающие планы относительно строительства постгуманистического будущего. Адепты Сверхразума уверены, что созданный моей матерью искин «Лиам», обретший, по их убеждению, самосознание — это своего рода божество. Эти психопаты грезят о том, чтобы оцифровать и слить с ним сознание всех людей, создав единый, соединённый глобальной нейросетью организм. Их безумные воззрения ставят под огромный вопрос целесообразность их участия в экспедиции, и вызывают серьёзные опасения по поводу их целей после того, как ядро «Лиама» будет найдено. Но сами по себе воззрения, даже столь сумасшедшие, ещё не являются преступлением. И не о них одних я хочу поведать.

Она продохнула, прежде чем произнести.

— В 2125-ом, мой кузен, Энди Нетраннер, начал догадываться об их планах, и потребовал у своей коллеги и руководительницы, Акеми Аоки, чтобы правлению «Терра Новы» был представлен полный объективный доклад о ситуации с «Лиамом». Тогда Аоки, одна из приспешниц Хаттори, хладнокровно убила Энди, представив это как несчастный случай. Энди был влюблён в эту женщину, и не ожидал угрозы с её стороны. Его жизнь трагически оборвалась, когда ему было всего 29. Иошинори Хаттори и его сообщники, по всей видимости, использовали своё влияние, чтобы скрыть следы преступления. Даже я поначалу поверила, что Энди погиб случайно. Что касается его родителей, то правду о гибели своего сына они так и не узнали. Дюк, Меган — я прошу вас простить меня, если вы слышите это.

Саша прервалась, чтобы попить. От долгой речи горло пересохло, и голос сделался хриплым. Но оставалось сказать ещё несколько вещей.

— До сих пор я вынуждена была молчать, так как преступники, на чьи дела я только что пролила свет, являлись чрезвычайно могущественными людьми. Достаточно сказать, что Рикардо Гизу имел такое влияние на бразильские власти, во главе с тогдашним президентом, Сильвией Перес, что надеяться на объективное расследование против него в его родной стране было бы верхом наивности. Озвучь я свои обвинения на Земле — я не добилась бы честного процесса. Я лишь подвергла бы смертельной опасности свою жизнь, жизни близких и друзей, которые стали бы на мою защиту. И мне пришлось затаиться, выжидая подходящий момент, чтобы начать действовать.