…договора меж людьми разными бывают. Иные на словах, другие на бумаге, а третьи и вовсе на крови заключаются, да силой связанные, не позволяют отступить, ложась на плечи потомков немалой тяжестью.

Так вышло и на сей раз.

— Мы… с Егорьевыми были в родстве, но не близком, — теперь он говорил тихо, но при том уверенно, точно зная, что в своем праве. — И когда Егорьевы предложили заключить брак, мой прадед согласился.

— Ладушка не была… — Евдоким Афанасьевич нарисовал в воздухе круг, который вспыхнул зеленоватым светом.

— Сперва, когда уходила, то не была, но… ее супруг ведь возвращался. И они встречались. Этой встречи хватило, чтобы она понесла, — ответил Радожский. — Насколько я… выяснил… поймите, так вышло, что мне самому этот договор, что кость в горле. И не только мне… вот и пытался понять, как оно получилось. Так вот, из письма его моему прадеду, я узнал, что беременность эта случилась специально по воле Егорьева. Тот надеялся, что жена одумается. А если и нет, то он заберет ребенка, ибо дитя принадлежит роду отца… по любому закону. Так вот, заберет ребенка, а жена уже сама тогда вернется.

Сволочь.

Стася это подумала. А потом поняла, что подумала не только она. Зеленью пылал уже не только круг, но и посох, и высокая шапка Евдокима Афанасьевича.

— Я понимаю, что выглядит это несколько… неправильно, — княжич поднял обе руки. — Но в данном случае мой род тоже пострадал…

— Поэтому она ушла, — гулко произнес Волков. — А вы… этого не случилось бы без ведьмовской силы… помогали…

— Не мы, — возразила Эльжбета Витольдовна. — Однако, подозреваю, что и вправду без помощи не обошлось. Но да, если так, то родилась бы девочка…

…и когда та женщина поняла, что беременна, и что ни закон, ни отец не способны защитить её… как бы поступила Стася?

Тоже сбежала бы?

Не к свеям, ведь и до них при должном упрямстве доберуться, но туда, где никто-то, ни закон, ни ведьмы, ни любящий супруг, не достанут.

— Вот… тогда-то и заключили договор, что… мы поможем Егорьевым силой… её собирали, полагая, что старый Волков так просто дочь не выдаст. Он не побоялся бы нарушить закон.

— Не побоялся бы, — Евдоким Афанасьевич склонил голову.

— Государь… воспользовался бы случаем. Старые рода слишком много силы имели… и они готовились. Только…

— Моя дочь ушла.

— Да… и договор остался неисполненным, — он с раздражением потер запястье, на котором вился узор. — Мой дед… оказалось, что его клятвы не принимает ни один храм. Обещанный жених до самой смерти женихом и остался. Ему повезло найти ту, которая согласилась жить с ним, как жена, женой не являясь. Мой отец… был незаконнорожденным.