– Четыре года, – ответил Росс. – Это по правилам. Но я здесь уже почти шестнадцать. Видимо, начальство нечасто вспоминает о столь отдаленных местах, как наше.

Тау кивнул, хотя про себя сделал заметку кое-что проверить.

– Вернемся к нам, – сказал Джелико. – Каковы наши шансы добиться расследования?

– Вы можете потребовать расследования, – ответил Росс. – Но я не могу действовать в одиночку. В судебном расследовании такого уровня должны участвовать все три расы – в соответствии с Соглашением о Гармонии.

– Значит, – проговорил Джелико, – мы так и поступим.

– Вы можете, – повторил Росс, – только это вас разорит. Собственно говоря, я сильно подозреваю, что именно поэтому с вами до сих пор не обошлись более решительно. Если Флиндик и в самом деле… мозговой центр преступной организации, для него нет ничего лучше, чем бороться с вами в суде. Где доказательства вины? Значит, придется провести расследование.

– И что в этом такого?

Ван Райк потер пальцами переносицу:

– Мне следовало догадаться об очевидном.

На губах Росса снова мелькнула болезненная улыбка.

– Кажется, вы сами все видите. У шверов – дисциплинарный суд. Канддойды, которые решают большую часть гражданских дел, могут годами рассматривать простейшее дело.

– А разве в следственный комитет не войдут представители всех трех рас? – спросил Тау.

Росс повернулся к нему:

– Конечно, но поймите: все, связанное с канддойдами, займет годы и годы. В ход пойдут самые изысканные, вежливые и косвенные методы. Будет сделано все, чтобы сохранить лицо. Мне кажется, что они рассматривают и принимают решение задолго до слушания дела.

– Разумеется, – сказал Тау.

Внезапно у него в памяти всплыло когда-то прочитанное, и мурашки поползли по коже. И шверы, и канддойды отбраковывают своих неполноценных новорожденных – впрочем, как и многие другие расы, столкнувшиеся с проблемой перенаселенности. Но если шверы делают все открыто, принимая соответствующее решение и быстро приводя его в исполнение, то канддойды превращают это в утонченное празднество, которое называют Порой Чествования Совершеннорожденных. Суть в обоих случаях одинакова, с той лишь разницей, что шверы в присутствии всей семьи делают младенцу укол и его смерть, по крайней мере, безболезненна, а канддойдские отбракованные малыши исчезают тихо и незаметно неизвестно куда, и никто не знает, как это произошло.

Тау почувствовал, что при мысли об этой зловещей стороне жизни, казалось бы, дружественной расы в животе начинаются колики. «А Флиндик, как говорят, стал больше канддойдом, чем человеком», – подумал он.