Дэйн усмехнулся, ожидая, что врач возразит. Рип тоже улыбался, и только Джаспер сидел с непроницаемым, как всегда, лицом.

После долгой паузы Тау ответил:

– Боюсь, что именно это я и собираюсь вам сказать.

На глазах у Тау Али Камил зарылся лицом в ладони. Молодой механик испустил такой театральный стон, что трое его товарищей улыбнулись. Тау хорошо знал этих ребят, и, несмотря на шутовство Али, было видно, что ему это известие далось тяжелее всех. Тау подумал, глядя, как Али трясет головой, что чем дольше механик шутит, тем сильнее он расстроен.

Теперь Али заткнул пальцами уши и посмотрел на Дэйна:

– В чем дело, викинг? Не слышу тебя – думай громче!

Долговязый суперкарго улыбнулся, но на лице у него мешались озадаченность и смущение. Это тоже не удивило Тау. Возможные реакции он предсказал довольно точно. О чем он не мог догадаться – как они это знание используют.

– Вопросы есть? – спросил он.

Камил поднял прищуренные глаза:

– Есть. Как будем от этого избавляться?

– От чего именно? – возразил Тау. – От самого синдрома? Или от изменений в вашей нервной системе, которыми он вызван?

– Подозреваю, – заметил Рип со своей спокойной улыбкой, – убрать это не так просто, как срезать бородавку.

– Боюсь, что да.

Тау ждал, когда они переварят услышанное.

Али вздохнул:

– У тебя явно есть новости и повеселее. Можно выложить и их тоже.

Тау допил джакек, пустая «груша» автоматически сложилась, и он швырнул ее в утилизатор.

– Прежде чем двигаться вперед, давайте вернемся назад. Я впервые что-то заметил несколько месяцев назад: если кто-то из вас плохо спал, остальным неизменно снились дурные сны. Я стал вести записи, учитывая, где вы спали при назначении на разные работы. Если вы находились по своим каютам, то есть относительно близко друг к другу, яркие сны одного действовали на других. При назначении на работы, требовавшие отсутствия, видимой реакции не было.

– Расстояние ослабляет воздействие, – заключил Джаспер.