А это… это проклятие не уходило, и Али никуда не мог уйти сам, чтобы от него избавиться. И – он скрипнул зубами – ничего нет хуже вторжения в личность. Он это знал, потому что в один из коротких, но бурных периодов жизни сам таким образом бросал вызов судьбе.

Почему он видит и слышит других так ясно, а Торсон нет?

– Башка каменная, – буркнул про себя Али, натягивая чистую форму.

Только он знал, что это неправда. Викинг выглядел бесстрастным, как скала, и на все события реагировал с невозмутимостью, говорящей об отсутствии эмоций, но это была ложь, и Камил знал, что это ложь.

А Рип? Али с Шенноном дружили с тех пор, как Али пришел на «Королеву Солнца» – злой и обидчивый стажер с очень плохим послужным списком. Рип его принял с тем же спокойным дружелюбием, с которым принимал всю Вселенную. То было продуманное спокойствие, указывающее на сбалансированность внутреннего гироскопа, как впоследствии выяснил Али, потому что он, конечно же, проверял границы невозмутимости Рипа. Так он поступал с каждым, кому хотел бы впоследствии доверять. Спокойствие Рипа не было слепым, пассивным спокойствием последователя – он был прирожденным лидером.

Именно Рип хотел поэкспериментировать с их проклятием – и он же, по иронии судьбы, оказался меньше всего им поражен.

Если не считать Джаспера. Трудно было сказать, сколько он чувствует, ведь его манера поведения не менялась. Али прошелся расческой по волосам, думая о Джаспере. О нем очень легко забыть, потому что он маленький, скромный, держится с вежливостью венерианского колониста в третьем поколении. На собраниях в кают-компании Джаспер говорил редко и всегда по существу, а в свободное время почти не выходил из каюты. Казалось, для счастья ему вполне достаточно сидеть у себя, слушать музыкальные записи сотни миров и вырезать затейливые статуэтки из странного синевато-зеленого дерева, которое он выписывает с родины. Выписывает. Сам туда не возвращается.

Али не был ни в одной из венерианских колоний. Один его друг как-то с восторгом говорил, что там можно уронить бумажник со сбережениями всей жизни в чипах на предъявителя – на самой оживленной улице колонии, а через неделю прийти и найти его на том же месте. А если его там не будет, то пойти в ближайшее бюро находок, и там тебе этот бумажник отдадут. Друг Али рассказывал об этом взахлеб, но у Али мурашки побежали по коже. Каким жестким контролем создано такое общество? Али вдруг подумал, что Джаспер никогда не говорил о своей родине – ни плохого, ни хорошего. Но он не возвращался навестить родные места, даже когда у них было разрешение на вход в Солнечную систему.