Дюмар будто и не замечал окружающей суеты. Он склонил голову и прикрыл веки, собирая силы. Я чувствовал, как вокруг него материализуется темная волшба, будто грозовой фронт. Я не мог не отдать должного его настойчивости, ведь несмотря ни на что, он не собирался отступать. Не знаю, фанатизм это или уверенность в себе, а может быть, просто упертость, но Влад стоял на своем до последнего.

Фридман зашла ему за спину. Губы Майи шевелились, будто она что-то вспоминала или проговаривала стихотворение на память, волосы иногда колыхались будто от ветра, вокруг глаз обозначились яркие синие прожилки, повторяющие контуры лица. Её предплечья окружили светящиеся кольца, которые подавали магию к ладоням, в виде сапфирного клубка энергии.

Алистер не сдвинулся с места. Он тоже готовился, но в свойственной ему манере. Будто фокусник он из ниоткуда достал сигарету и прикурил от пальца, выдохнул оранжевый дым, который тонкой струйкой начал оплетать его и фокусироваться в ладонях. Дым становился все ярче и ярче, как разгорающаяся свеча, пока не обрел форму сферы, которая с трудом сдерживала таящееся внутри неё волшебное плетение.

Эти трое готовились целую вечность. Я устал от напряженного ожидания, и оттого, что приходилось крутить шеей от одного к другому, гадая, кто из них сделает первый ход. Видеть всех разом не получалось, правый глаз не собирался открываться. Лина твердо уперлась, не подпуская меня к ним.

— Что ты предлагаешь?! Стоять и смотреть? — зашипел я на неё.

— Атакуем лишь появится возможность, когда он откроется. Пусть Магистры изматывают его, а мы закончим дело одним броском. Если вступим сейчас, повезет, если кости останутся! — ответила она тихо. — Отойди пока не поздно!

Она продолжила толкать меня, понемногу отводя от троицы. Я нехотя подчинился, пятясь назад, но не сводя глаза с Дюмара.

— Я перемещу нас прямо к нему, как только увижу, что момент настал, — кивнула девушка. — Будь готов, одна я не справлюсь.

Я кратко взглянул на неё. В этот момент я осознал, что не понимаю своего счастья. Что она рядом, дерется на моей стороне, что пытается закрыть собой. Я наконец мог ей полностью довериться. Глаза, почти человеческие, в которых я видел обеспокоенность и свое отражение. Запекшаяся кровь на щеке и подбородке. Растрепанная глупая прическа, как у поп дивы 80-ых. Она прекрасна.

— Эй! — она уловила поток моих мыслей и нахмурилась. — Сейчас не время, твою мать! Соберись, Левит!

Да, да, она права. Соберись, Левит. Я выдохнул и приготовился. Три фигуры застыли на платформе, растянувшись шеренгой. Время будто замерло. Цвета потухли, превратив окружающее в черно-серую перспективу.