Нежные звуки скрипки заструились вокруг несчастного Мартына подобно живительному водопаду. Лицо его расслабилось, гримаса боли ушла с него.

Карина поспешно возложила руки на рану.

— Марыся…

Слов не требовалось — кошка уже итак сидела на груди несчастного, тихонько мурлыча и щекоча кончиком хвоста его нос. Девушка сосредоточилась.

Тем временем, огненная волна, нахлынувшая на князя Финоры, продолжала бушевать. Торжествующий Донат нахмурился, не понимая, в чем дело — огонь уже должен был сжечь Фредо д’Ардженто, и засим погаснуть, но он продолжал пылать. Он присмотрелся… и пораженно ахнул.

Князь был невредим. Сжимая в руках посох и меч, он стоял перед стеной пламени — не вражеской, а созданный собственными усилиями, и удерживал чужой огонь вдали от себя.

— Огонь останавливают огнем… — прошипел колдун, — Но что ты сделаешь против воды?!

Огненная стена посветлела, посинела… Залу заволокло паром.

Богдан, охнув, попытался пробиться к новому другу, уже понимая, что происходит, сознавая, чем это грозит ему… но монстры его не пустили.

Огромная стена воды, поднявшись до потолка, нахлынула на князя, сбивая его с ног. В то же время Шин, получив удар в живот тыльной стороной кола, охнув, отшатнулся на несколько шагов и, сплюнув, достал лук. Ему он всегда доверял больше.

Карина продолжала колдовать над Мартыном. Марыся, утомленная тяжелой работой, уже не сидела, а лежала на его груди.

Монстры не отступали — в зале продолжать кипеть бой. Фредо, кашляя, с трудом поднимался с пола; Донат, злорадно ухмыляясь, вскинул руки, словно удерживая лук и уже натянул его. Возле указательного пальца вытянутой вперед руки алела огненная, смертоносная стрела.

Шин спустил тетиву своего лука. Пьетро ловко подставил кол, принимая стрелу на дерево и, ухмыляясь, отразил удар Анатолия. Лучник, не желая отставать, подобрал оброненный меч и вновь бросился в атаку.

С меча Толи закапали расплавленные капли. Меч Шина лег накрест с колом и мечом друга. Очередная капля расплавленного металла упала на пол… и вдруг растеклась по нему, расширилась до всасывающей воронки.

Сильный ветер, тянущий все живое в воронку, смел только, было, выпушенную огненную стрелу, и потянул за собою и колдуна. Донат, изумленный, потрясенный сверх всякой меры, попытался что-то колдовать, что-то создавать, но быстро бросил это дело и отчаянно принялся цепляться за пол, по которому неведомая сила волокла его прямо к воронке. Фредо, скорее изумленный, чем обрадованный, шагнул вперед, не зная, что следует сделать — удержать мерзавца, или подтолкнуть его… Донат, как раз проносящийся мимо князя, вытянул руку, пытаясь ухватиться за него, и больно царапнул острым ногтем по щеке. С царапины скатилась капля крови и, сдуваемая ветром, отправилась прежде колдуна в воронку. Туда же, следом за ней полетела ромашка — жалкая попытка Мирко создать какую-нибудь стену, чтобы защититься от всасывающего ветра.