— И каким же образом? — сарказм, словно яд, сорвался с язычка напарницы.

Инга либо и в самом деле ничего не понимает, либо тупо не хочет думать. Придётся и в самом деле объяснить.

— Вот, — Виант махнул передней лапой, — ты только полюбуйся, с какой приятной скоростью этот пылесос на колёсах мчится по туннелю.

— Вижу, — Инга недовольно фыркнула, — мы его еле догнали.

— Да пойми же ты, — резко произнёс Виант, — нам больше не придётся ломать собственные лапы о щебёнку и шпалы. Пылесос сам довезёт нас до нужной станции. А мы прокатимся на нём с комфортом, можно даже сказать, с ветерком.

На мордочке Инги отразился мучительный мыслительный процесс. Но вот она чуть приподнялась и улыбнулась.

— Великолепно! — воскликнула Инга. — Так и быть, я прощаю тебе этот бешеный марафон. Только…

Что именно не понравилось напарнице, высказать она так и не успела. По глазам резанул яркий свет. Виант сощурился и машинально прижался к металлической площадке. Пылесос выкатил на ярко освещённую станцию.

Свет едва ли не острым ножом режет глаза, но любопытство всё равно сильней. Виант едва ли не сквозь стиснутые веки принялся оглядываться. Ему ещё никогда не приходилось бывать на подземных станциях метро. Одно плохо — смотреть особо не на что.

Это в России со времён СССР закрепилась хорошая традиция превращать каждую станцию метро в произведение искусства. Виант до сих пор прекрасно помнит, как хорошо и красиво в московском метрополитене. Но Юрания — классическая капиталистическая страна. Никакой красоты, никакого искусства, голый пластиковый практицизм. Рекламные щиты, что густо облепили все стены, тем более не тянут на гордое звание «культура». А всё потому, что метро изначально было создано как транспорт для простых тружеников, если не сказать ещё гаже — для быдла. Действительно состоятельные граждане владеют транспортом наземным, каретами с личными кучерами, автомобилями с личными шоферами, либо вообще вертолётами с личными пилотами.

Бетонные стены и потолок закрыты серым пластиком. Яркие светильники протянулись от края до края двумя ослепительными полосками. Чем покрыт широкий центральный перрон, не видно вообще. Единственное, что можно разглядеть с крошечной площадки над массивным крючком, так это металлическую полосу по краю перрона.

По-ночному времени станция пуста, хотя, не совсем. Человек в синей спецовке с задумчивым видом шагает по направлению к чёрным лентам эскалаторов. Автоматический уборщик, похожий на квадратного бегемота на колёсиках, катит в противоположную сторону. И тут, Виант едва не вскочил на лапы, показалась вывеска с названием станции: «Речной порт».