— Кажется, малыш потерял дар речи. — Шанна начала зловеще улыбаться. С иронией смотря на удивленное выражение лица своего сына, она плавно провела своей рукой от его лица, к шее, а от шеи, к груди. На мгновение она так и остановилась на груди Шейна, будто пытаясь ощутить его сердцебиение. — Не удивлена. Ты и в прошлом, когда проказничал, всегда пытался промолчать и спрятаться. Даже после потери памяти эта привычка осталась у тебя, верно?
Инстинктивно Шейн ухватился за руку Шанны и быстро убрал ее от себя. Наконец-то собравшись с силами, он натянуто улыбнулся и с наигранной радостью заговорил:
— Не понимаю, о чем вы говорите, матушка. Я и провинился? В каком месте?
— Ты правда не понимаешь, что сделал не так?
— Вышел подышать свежим воздухом?
— На несколько лет?
— Именно так.
Шанна улыбнулась. Внезапно вся собираемая вокруг нее мана начала быстро рассеиваться, будто бы она разом перехотела колдовать.
— Тогда, — заговорила женщина, — вероятнее всего, ты приедешь домой во время ближайших каникул?
— К сожалению, другие планы.
— Ах, другие планы…
Шейн и Шанна продолжали стоять практически вплотную друг к другу, фальшиво улыбаясь и всячески пытаясь сдерживать себя. Тем временем Джулиана, также наблюдавшая за этой сценой, чувствовала себя неуверенно. Ее поражало то, как Шейн умудрялся сохранять спокойствие, ведь рядом с матерью даже у нее самой пропадал дар речи.
— Что же ты, Шейн, — вновь заговорила Шанна, — даже не поздравляешь меня? Неужели не знаешь? Недавно у тебя появился младший брат.
Шейн кивнул и со столь же ласковой интонацией ответил:
— Пусть земля ему будет пухом.
— Какой же ты шутник.
Шанна засмеялась, а вместе с ней засмеялся и Шейн. Правда, неожиданно его мать приподняла руку и резко положила ее на его плечо. Под ее ногами появился всего один, сияющий красным, магический круг. Вместе с этим температура вокруг Шанны начала повышаться, а ее рука буквально обжигать плечо сына.
— Малыш, — зашептала женщина, искоса поглядывая на серьёзное лицо собственного Шейна, — когда я говорила о возвращении домой на каникулах, я ведь не шутила.