На лице Эрни читались страх и смущение. Его взгляд переместился с Доминика на окно.

— Она прямо здесь, у окна. Все эта тьма… давит, давит.

Он застенчиво посмотрел на Доминика, потом опустил голову и плотно сомкнул веки.

Доминик стоял как зачарованный. Иррациональный страх Эрни до ужаса напоминал те кошмары, которые заставляли Доминика ходить во сне и прятаться в кладовках.

Пытаясь подавить слезы при помощи злости, женщина обратилась к Доминику:

— Почему вы не уходите? У него никтофобия. Он иногда боится темноты. И если случается приступ, я помогаю ему справиться со страхом.

Доминик вспомнил другие имена, нацарапанные на постерах в доме Ломака, — Джинджер, Фей — и инстинктивно выбрал одно из них.

— Все в порядке, Фей. Мне кажется, я немного понимаю, что тут происходит.

Она удивленно моргнула, услышав свое имя:

— Я вас знаю?

— Знаете. Меня зовут Доминик Корвейсис.

— Это имя ни о чем мне не говорит, — сказала она, не отходя от мужа.

Эрни развернулся и, не открывая глаз, волоча ноги, двинулся вглубь конторки. Он вслепую добрался до стойки:

— Пойду наверх. Там я могу задернуть шторы, чтобы она не пришла.

— Нет, Эрни, постой, — сказала Фей. — Не беги от нее.

Доминик, обойдя Эрни, остановил его, выставив вперед ладонь, и сказал:

— У вас по ночам бывают кошмары. Когда вы просыпаетесь, вы не помните своих снов, знаете только, что они связаны с луной.

Фей охнула. Удивленный Эрни открыл глаза:

— Откуда вы знаете?

— Меня вот уже месяц с лишним преследуют кошмары, — сказал Доминик. — Каждую ночь. И я знаю человека, которого такие же кошмары довели до самоубийства.