Д’жоржа ни за что не поверила бы, что какие-то силы могут отвлечь ее от мыслей о дочери, но через две-три минуты после того, как грузовик тронулся, Паркер Фейн начал рассказывать им, почему они с отцом Вайкезиком отправились в опасную поездку по пересеченной местности в снежной ночи. Новости были настолько важными, что Д’жоржа забыла обо всем на свете и сидела как завороженная. Паркер поведал о Кэлвине Шаркле, о том, как Брендан передал свои способности Эмми Халбург и Уинтону Толку. «А теперь, может быть, и мне», — сказал Паркер с таким благоговением, что оно мгновенно передалось Д’жорже и по всему ее телу побежали мурашки. Еще Паркер рассказал о ГИПКе и о том, что́ они, вероятно, видели в тот давний июльский вечер. Что-то спустилось с неба, и мир уже никогда не будет прежним.

Что-то спустилось.

Когда он сообщил эту поразительную новость, машина наполнилась возбужденными голосами. Реакция была самой разнообразной — от первоначального ошеломления и недоверия у Фей до мгновенного и радостного принятия у Сэнди.

Сэнди не только с восторгом приняла новость, но и стала вспоминать большие фрагменты того запретного вечера, словно сообщение Паркера, как кувалда, шарахнуло по блоку в ее памяти.

— Пролетели самолеты, четвертый чуть ли не по крыше мотеля пролетел — так низко, едва не задел ее. Мы все к этому времени уже высыпали из кафе, люди выбегали из мотеля, но сотрясение продолжалось. Земля вибрировала, как при землетрясении. И воздух тоже вибрировал.

В голосе Сэнди слышалась какая-то особая смесь восторга и страха, радости и испуга. Все замолчали, слушая ее.

— Потом Доминик… я тогда не знала его имени, но это был Доминик, точно… он отвернулся от самолетов, посмотрел вдаль, поверх крыши кафе, и закричал: «Луна! Луна!» Мы все повернулись и увидели луну более яркую, чем обычно, жутко-яркую, и несколько мгновений казалось, будто она падает на нас. Ой, неужели вы не помните? Не помните, что это такое — чувствовать падение луны на тебя?

— Да, — тихо, чуть ли не благоговейно сказал Эрни. — Я помню.

— Я помню, — сказал Брендан.

В памяти Д’жоржи тоже вспыхнуло воспоминание: вид лучистой луны, нездешне яркой, летящей на них…

— Кто-то закричал, — продолжила Сэнди, — кто-то бросился бежать, мы были так испуганы, все мы. А мощное сотрясение земли и рев нарастали, отдаваясь у нас в костях: звуки, похожие на гром литавр и выстрелы дробовика, и эти звуки сопровождались самым что ни на есть жутким ветром, хотя никакого ветра не было. Но мы слышали и другие звуки: странный свист, трели — словно на фоне раскатов грома, усиливавшихся с каждой секундой, кто-то играл на флейте… Луна вдруг стала необыкновенно яркой. Ее лучи освещали парковку каким-то холодным светом… а потом цвет изменился. Луна побагровела, стала кроваво-красной! И тогда мы все поняли: это не луна, совсем не луна, а что-то другое.