— Ну, ну, Триша, пойдем отсюда, в мой кабинет.

Ноги плохо слушались, но я собралась с духом по дороге на второй этаж. Поговорить, поговорить я хотела, а не распускать сопли.

Правда, в кабинете, на мягком диване меня снова развезло. Я дрожащими руками подносила чашку чая, сглатывая соленую вязкую воду, что стекала по горлу. Мама держалась лучше? Не знаю, она отвернулась у шкафа и по движениям похоже, закинула в рот какую-то таблетку, когда заварила чай.

— Я не думала, что ты захочешь меня видеть… — начала она. Я прочистила горло и произнесла надтреснутым голосом:

— Почему я тебя никогда не видела? Ты уехала учиться и не вернулась.

— Меня выгнали. Твоя бабушка уже рассказала, что считала меня позорищем? — она захлопнула дверцы шкафа и подошла к дивану. — Я не имела права возвращаться в семью. Что я могла в пятнадцать? Усердно училась, надеялась, что гнев родителей остынет. Но когда я, получив диплом, собралась домой, отец пригрозил, что убьет меня и закопает, если ступлю на порог. Мама доказывала, что я шлюха и ничтожество, и нечего Трише меня знать.

— Разве ты не должна была за меня сражаться?

Она плюхнулась на диван рядом со мной, сграбастала мою ладонь в дрожащие руки.

— Я правда плохая мать, прости меня… Я нашла утешение в мужских объятьях, вышла замуж, надеясь, что муж поможет забрать тебя. Но он кормил меня завтраками, а позже увез на Новинилик. Я родила близнецов, погрязла в заботе о детях, а муж относился ко мне все хуже и хуже. Я еле нашла в себе силы устроиться на работу, подать на развод. Мне удалось оставить мальчиков себе, но было очень тяжело справляться со всем…

Провалиться бы сквозь землю. Чего я сюда пришла? Эта женщина мне чужая. Все, что я чувствую, — это мучительная обида и, боюсь, она не рассосется, что бы мать не сказала. То, что я не чувствую, — это каплю любви ко мне. Меня жалят лишь болезненные уколы попыток оправдать ошибки прошлого.

Мне наконец-то удалось собрать сопли в кулак. Я посмотрела на мать новым взглядом, незамутненным. Ей всего тридцать с чем-то. Морщинок почти нет, ведь говорят, воздух на Новинилике волшебный, и люди здесь медленнее стареют. Котя, с которой мы подружились, и то выглядит старше.

— Ты не надеялась, что я тебя найду, да? Ты надеялась, что прошлое осталось на Калинидиксе? У меня цвет глаз человека, который соблазнил тебя, а потом, как других, едва не заставил сделать аборт? Я одна из ошибок прошлого, о которых лучше забыть?

Она тяжело вздохнула, а я наконец-то высвободила свою руку из цепких пальцев.

— Зачем ты пришла?

Меня так и подкинуло — я встала. Действительно, зачем?