– А ты мелешь их в муку на своих фабриках, отправляешь их на бойню в своих сражениях, позволяешь им гнить от болезней в своих трущобах.
– Я
Зури, казалось, была чуть ли не уязвлена ее словами.
– И я всегда делала все возможное, чтобы тебя не подвести.
– Из-за какого-то соглашения, которое вы заключили с моим отцом…
– Вначале – да.
Зури в один миг преодолела разделявшие их последние несколько шагов; внезапное холодное дуновение заставило Савин вздрогнуть. Зури уже держала ее за руки – так мягко, но так крепко! Поднятые порывом черные волосы вновь тихо опускались на ее залитое кровью лицо.
– Но вскоре я стала тебя уважать, потом восхищаться тобой, а потом… полюбила тебя.
Она подняла руку и осторожно вытерла слезу со щеки Савин кончиком прохладного большого пальца.
– Я очень стара, – продолжала она. – Я не думала, что еще смогу чему-то научиться. Но от вас мы узнали так много нового! Только представь, что будет, если Юг и Союз, вместо того чтобы противостоять друг другу, будут связаны узами торговли, промышленности, общих интересов! Если вместо того, чтобы без конца глядеть в свое невежественное, полное суеверий прошлое, они начнут стремиться к
– И что сказал бы на это твой наставник по писаниям? – прошептала Савин.
– Я уже многие годы плевать хотела на его мнение, – отвечала Зури с полуулыбкой, словно любовница, осмелившаяся на сомнительную шутку, чтобы посмотреть, простят ли ее за этот мелкий проступок.
Во имя Судеб, кажется, из-за двери до сих пор слышался тихий хруст костей?
Ее отец, который сжег половину мира, чтобы контролировать вторую половину, положил руку на ее запястье:
– Тебе необходимы наши советы.
Ее мать, которая помогала вынашивать этот грандиозный план, положила руку на ее плечо:
– Тебе необходима наша поддержка.
Зури улыбнулась шире, показывая зубы, еще розовые от крови Сульфура: