Он медленно пережёвывает пиццу, долго смотрит куда-то на мою переносицу, наконец вздыхает:

— Тяжело тебе пришлось, да? Не хотел я, чтобы вы во все это влезали. Ушел только поэтому. Но яблоко от яблони далеко не падает. У тебя какие направленности?

Сказать, нет? Не вижу особой тайны, пока я не могу свои направленности развить. Само собой, о мудрости не расскажу.

— Тело: крепость и остаточная предметка.

— Вот оно что. Моя наследственность налицо.

Да, я слышал, что дети одаренных часто становятся одаренными с направленностями родителей. У лишенных такие рождаются крайне редко. Получается, мать у меня лишенная, а отец одаренный. Поэтому из всех детей с даром родился только я.

Вытираю рот салфеткой, тянусь за зубочисткой на столе, осторожно говорю:

— Мама не хочет с тобой связываться. Скрывает о том, что семья Кибы была когда-то в клане Джунов.

Отец ковыряет остывший сыр вилкой:

— Вот оно что. Откуда тогда ты узнал?

— От Мацуо Хидана. Его дочь моя… подруга.

— Как же тесен это мир.

Унылая морда «отца» меня слегка напрягает. Не люблю страдальцев просто потому, что я пережил намного больше их, но при этом не выработал привычку жалеть себя или все время ныть с таким вот унылым фейсом. Да, я иногда хочу отдохнуть, а иногда заняться сексом с красивой женщиной и расслабиться. Но только потому, что знаю, как устроен организм. Ему нужна разрядка. Иначе лишние механизмы тела начнут вмешиваться в работы мышления. Депрессия, тоска, грусть. Все это следствие неправильного питания, усталости и нежелания бороться со своим унынием. Вон, например, уже даже я недавно хотел найти себе кого-нибудь, с кем могу поделиться своей тайной, хотя если подумать, то это большая глупость.

Звонит мама. Ставлю на беззвучный, не отвечаю. Последнее время я тренирую ее адекватному восприятию взрослых детей. Предупреждаю, что все хорошо и все. Не надо мне названивать каждые полчаса и уточнять, не стало ли вдруг все резко плохо.

— Волнуется? — поднимает глаза отец.

— Всегда.

Пауза.

— Слушай, сын. Я бы хотел тебе помочь.

Ну вот, начинается. Мне говорят «я хочу тебе помочь», а я слышу «не верь мне, я подозрительный».

— Как?