И он позволил ей.

Она чуть отодвинулась, намереваясь развязать его шейный платок, и Дариус стоял, продолжая неотрывно смотреть ей в лицо. Когда Ларкира закончила, он оказался обнаженным по пояс.

В свете свечей его кожа отливала золотом, чуть бледная там, где оставались еще несколько шрамов. Ларкира подняла руку, но затем остановилась.

– Дариус… – начала она.

– Да?

– Могу я… то есть можно мне?..

Он притянул ее руку, прижал к своей коже, и Ларкира почувствовала, как напряглись мышцы его живота.

– Ты не делаешь мне больно, Ларкира. Можешь прикасаться ко мне в любом месте, где захочешь.

От этих слов, полных безграничного доверия, на глазах Ларкиры навернулись слезы. Она осторожно провела пальцами по едва заметным линиям его шрамов, вниз, туда, где отметины заканчивались у пояса его брюк.

– Я рад, что некоторые из них остались, – тихо сказал Дариус, в его взгляде был жар, когда он наблюдал, как она изучает его.

– Ты прекрасен, – сказала Ларкира. И он действительно был таким, даже тогда, когда вся его кожа была усеяна глубокими шрамами.

– Ты прекрасна. – Он адресовал ей те же слова, заставив посмотреть ему в глаза.

Дариус стоял перед ней, неподвижный, как камень, руки сжаты в кулаки по бокам, свидетельство едва сдерживаемого желания, которое, судя по его взгляду, переполняло его.

– Могу я прикоснуться к тебе сейчас? – Слова вышли хриплым шепотом.

Ларкира кивнула, у нее в животе затрепетало пламя.

Мучительно медленно он расстегнул пуговицы на ее ночной рубашке, обнажив ключицы, прежде чем стянуть ткань с плеч. Одежда упала на пол у ног Ларкиры.

– Силы небесные и морские, – прошептал Дариус.

А потом поднял ее и уложил на мягкие простыни, накрывая своим теплым телом и завладевая манящими губами.

Ощутив нежность его обнаженной кожи, Ларкира испытала доселе незнакомые ощущения.

Этот мужчина, о боги, он очень много значил для нее и с каждой песчинкой те чувства, которые он вызывал в ней, лишь усиливались. Подобная мысль казалась пугающей и волнующей, ее любимый тип мыслей, и Ларкира отказывалась думать как о предстоящем дне, так и о последующих.