Я чуть по лбу себя не треснула с досады. А ведь правда, я опоздала, и мне никто права не давал садиться за парту. Быстро развернулась и в два прыжка оказалась у двери. Парты были расставлены по две и каждый ряд на небольшом возвышении, так что получалась широкая, пологая лестница.

— Я задал вам вопрос! — грянул его приятный голос.

Несмотря на гнев, все равно приятный, самую чуточку низковатый, но, несомненно, властный, привыкший к управлению и преподаванию.

— Простите, — вздохнула я. — Имела глупость опоздать, и уважительной причины на это у меня нет.

— Что? — еще больше разгневался танар. — Да при чем тут ваше опоздание?!

Я непонимающе на него уставилась.

Видя мое явное не улавливание ситуации, мужчина как-то резко растерял весь свой гнев и посмотрел на меня уже откровенно пугающе — в том смысле, что в его зрачках мне почудился страх и сострадание. А такое сочетание меня всегда пугало.

— Лура, — уже намного тише сказал юноша, делая медленный шаг ко мне, — вы выглядите так, будто только что выбрались из сражения с гнездом василисков…

Я моргнула и, наконец, сообразила, что так выбило из колеи очень уважаемого мною артефактора. В ужасе стукнула себя по лбу и почувствовала в волосах листья и мелкие ветки.

Твою же…! Я себя в порядок после встречи с драконом привести забыла! С все больше нарастающим ужасом, осмотрела испачканную к грязи юбку, порванную кое-где рубашку. Грязные ладони, нащупала мокрый от крови ворот и, собственно, царапину на шее!

— Простите! — выдохнула я, боясь поднять бешеные глаза на танара. — Это, безусловно, непозволительно. Сейчас!

И не дожидаясь его слов, одновременно запустила: заклятье чистки ткани, удаление запаха, чистки кожи, целилку для царапины (простую, без обезболивания) и бытовушку для волос, чистку для измусоленного корсета и сапог, бытовое для чистки пола (потому что хорошо наследила в аудитории) и сразу чистку воздуха в ней же, (ибо несло от меня кровью, потом и грязью прилично). Заклятий было слишком много, поэтому на пару ударов сердца они окутали меня плотным коконом. Круги магии были и на полу, и над головой, и вокруг.

Когда магия погасла, я, в звенящей тишине, которая стала, казаться мне, еще более полной, чем при первом моем появлении (хотя это и нереально) почтительно, искренне поклонилась и, уже глядя в пол, произнесла:

— Простите меня, такого больше не повториться!

Я стояла и ждала его реплики, но ее не было. Стоя с гнутой спиной, сначала мне было дико стыдно, потом страшно, а потом пришло и недоумение. Но, я все еще стояла в поклоне, потому что мне никто не разрешал выпрямиться, а я приносила извинения. Но, мастер молчал, я даже его дыхания не слышала. А через минуту, которая показалось мне вечностью, вместо недоумения пришла паника. Я закусила губу, чтобы не разреветься или еще что-нибудь не вытворить.