Светлый фон
Это стало его миссией, как он сейчас понимал ее: трудная работа согласования центробежной антиномии Прованса и Марса. Мишель чувствовал себя преемником давней традиции, поскольку в своих изысканиях он заметил, что в истории французской мысли часто преобладали попытки разрешить крайние противоречия. Для Декарта это были ум и тело, для Сартра – фрейдизм и марксизм, для Тейяра де Шардена – христианство и эволюция. Список мог продолжаться бесконечно. Порой Мишель думал, что особая черта французской философии – ее героическое напряжение и склонность долго восстанавливаться после свержения очередных теорий – пришла от повторяющихся попыток впрячь в телегу абсолютные противоположности. Вероятно, все они, включая и его самого, набрасывались на одну и ту же проблему. Действительно, мыслители его родины всегда сражались за свои идеи, стараясь связать воедино дух и материю. И, возможно, именно поэтому французская мысль приветствовала сложные риторические фигуры вроде «семантического прямоугольника», структуры, которые смогли бы связать центробежные противоположности воедино и удерживать их вместе.