– Ты же сам!..

– …сам попросил, я помню. Только это не отменяет факта – я к подобному не привык. Но я стараюсь меняться. И признаю твои заслуги. Я не хочу походить на южан, закостеневших в своих предрассудках. Надеюсь, ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы всерьез обидеться. А за неуместные слова… извини.

Не вытерпев, она обернулась.

Расстегнутые пуговицы камзола царапнули ткань платья на спине, но демон не убрал руки. Взгляды снова встретились – удивленно-взволнованный и смущенно-серьезный. Красиво очерченные губы демона были стиснуты, словно он хотел сказать еще что-то, но сдержался. Горячие пальцы на плече чуть шевельнулись, сжались…

Раздался стук в дверь.

Инерис отскочила, как ужаленная. Первой ее мыслью было, как ни странно: «Эн’Крарго!»

Она в панике рванулась к креслу, где лежал ее черный головной платок, но тут из-за двери раздалось:

– Милорд, вам срочное послание.

Доргер.

И перевести бы дыхание, но куда там!

– Вот ведь напугал, – буркнула она, пытаясь скрыть смущение.

После секундной заминки из-за двери раздалось:

– Прошу прощения, миледи, не думал, что вы можете в такой час находиться в личных покоях великого лорда.

И так это прозвучало, словно она нарушила все мыслимые и немыслимые нормы и может с честью именоваться падшей женщиной! Проклятый скелет!

– Входи, Доргер, – наконец чуть заторможенно разрешил сам великий лорд, так и стоявший истуканом возле столика.

«Скелет» осторожно заглянул в комнату, но ничего предосудительного не узрел.

– Заодно поможешь мне переодеться, – прибавил Ассаэр. – Я принял решение не надевать традиционное южное облачение, тем более что оно мне стало немного тесновато.

– Разумеется, милорд.

– Я тогда не буду вам мешать, – пробормотала Инерис, сгребая в охапку "душегубку" – но ее взгляд волей-неволей притянулся к конверту в руках дворецкого. В следующий миг его ловким жестом фокусника перевернули, скрывая от нее печать. Только и успела заметить, что алая.

Ну и ладно. Потом у Ассаэра спросит… наверное. Если рискнет вернуться. Не хватало еще вломиться, когда тот будет в одном белье стоять... И так вон невесть что творится!