Женщина ахнула.
– Никол! – позвала она и, приблизив лицо к подушке, спросила: – Кэсси, как ты себя чувствуешь?
Первый и единственный вопрос:
– Мы победили?
– Что, прости? Я не расслышала, чего ты хочешь?
Она повторила вопрос снова, распухшим от жажды языком:
– Мы победили? – И когда она произнесла вопрос, ей самой стало интересно, что означают эти слова.
– Воды? Ты хочешь пить?
Женщина протянула ей стакан. Кэсси снова попыталась сесть прямо. Перевернулась на бок, попробовала выпрямиться, но ее рука, ее запястье еще так слабы.
– Ну-ка! – Женщина отставила стакан в сторону. Просунула руки под руки Кэсси, обняла ее за плечи, чужая, но с такой любовью. Осторожно приподняла ее, но голова ударилась о стену, вызывая глубокую ритмичную боль внутри черепа. – Прости, пожалуйста. – Женщина поправила подушки, устраивая ее поудобнее. Поднесла воду к губам.
На вкус вода прозрачно-голубая, ее прохлада бежала по пересохшему рту, пересохшему горлу, словно птичье пение.
– Спасибо, – сказала она и увидела, что женщина нахмурилась, ничего не понимая.
– Ты проснулась! – В дверь просунулась голова какого-то мужчины. – Слава небесам! Подруга, ты проспала несколько дней. Практически не приходя в себя. Здорово же ты нас напугала! Как ты себя чувствуешь?
– Кто… – Она хотела спросить: «
Мужчина стоял у двери, потому что в самой комнате свободного места нет. Письменный стол. Мониторы, системные блоки, кабели. Окно закрыто жалюзи. Все твердое, все черное, бежевое и серое.
Внутри ее сердце сжалось во что-то плотное, тяжелое и болезненное. Она почувствовала, как сама ее суть сворачивается вокруг этого нового сердца.