Я ничего не почувствовал, вообще ничего. Мир завертелся кувырком, но палач быстро подхватил мою катящуюся голову и высоко поднял вверх, демонстрируя ее толпе.

Громкий рев возбужденной публики взметнулся в небо, а я даже не испытывал дискомфорта. Теперь главное, чтобы Курицын вовремя отключил бессмертие.

Интересное ощущение… Ты вроде как висишь в воздухе, но при этом чувствуешь лежащее тело. А оно вон, в сторонке валяется себе и потихоньку красит пол эшафота в красный цвет. Я попробовал пошевелить пальцем, и он отозвался. Вот только ориентироваться в пространстве неудобно.

Палач, на радость толпе, меня еще встряхнул пару раз и швырнул голову в корзину. Небрежно швырнул, носом вниз. Вот только было абсолютно пофигу. Способность Курицына действовала как идеальное обезболивающее.

— Локи, рули, мне отсюда ни хрена не видно.

— Да погоди ты, он еще с эшафота не слез. — бог сделал короткую паузу. — Вот теперь можно.

Я поднялся на ноги и двинул вперед.

— Стоять, Самойлов! Сейчас вниз улетишь! Вот так, молодец, теперь влево на восемьдесят градусов. Есть, красава… Еще два метра и можешь наклоняться.

А снаружи творилось что-то неописуемое! Визги, крики, рев, вопли истерики. Впрочем, не удивительно, представьте, как на глазах тысяч человек обезглавленное тело разгуливает по помосту и ищет свою многострадальную маковку.

— Поторопись! Они тебя магией подожгли!

— Кто поджег? — удивился я.

— Инквизиторы, маги. Да ты уже прилично так горишь! Можешь не успеть.

Внезапно в корзинке с моей головой стало тепло, и я понял, что тело где-то надо мной. Наклон вперед, нащупать свои волосы.

Блин! Они же горят! Все горит! Одежда, кажется, уже все…

— Смотрите, какой у него член!

Ну точно все.

— Да у меня больше!