Сердце застучало в бешеном ритме, сковав горло, и мой собственный голос перестал слушаться.

— Джон, — еле слышно и вся, дорожа, произнесла я.

Но он не услышал, словно был не здесь.

Взмахнув крыльями и перелетев большой кабинет, опустилась за его спиной, в шаге от любимого.

— Джон, — еще тише, чем в прошлый раз прошептала, ведь голос по-прежнему отказывался подчиняться, и все что оставалось молчаливому существу, это шептать.

В этот миг он как будто весь напрягся и замер, выронив из рук стопку с множеством листов, тут же пойманных ветром, гулявшим по кабинету, из открытых окон. Листы в считанные секунды закружили повсюду, медленно опускаясь на пол.

— Эмили, — еле слышно прошептал он и медленно обернулся, словно боясь спугнуть кого-то резким движением.

Никогда не забуду этот его взгляд, наполненный болью и радостью одновременно. Темно серые глаза выглядели усталыми, их обрамляли большие синяки вокруг, щеки впали, и сильный, волевой подбородок стал выдаваться вперед, как и нос. Волосы взъерошенные, спутанные по вискам переходили в густую, темную щетину.

Наверное, мне не хватит и целой жизни, чтобы насмотреться на него, ощутить любимый аромат, тепло горячего тела, но он не дал мне и секунды, для этого. Решительный шаг в мою сторону и руки его стальным узлом сплелись на талии, оторвав меня от пола и крепко прижав к широкой и взволнованной груди.

— Эмили, милая моя, Эм, — шептал он, крепче прижимаясь ко мне и целуя в лоб, щеки, глаза.

Все внутри сжалось в крохотный комочек, заныло какой-то неописуемой болью. Хотелось умереть и воскреснуть одновременно, лишь бы быть здесь, никогда не теряя его больше. Я не могла не ответить на заботливые и горячие объятия и прижалась к мужу так сильно, как только могла, нуждаясь в его поцелуях и жадно ища их губами.

Слезы счастья побежали по моим щекам, так хотелось раствориться в нем, стать частью его, крепко врасти корнями в самое сердце, так чтобы не вырвать, что бы ничто, и никто больше не смог нас разлучить.

— Я думал, что снова потерял тебя, — тихо прошептал он мне на ухо и прижал к себе еще крепче. Думал ты ушла, но никак не мог понять почему! А когда узнал, что ты оказалась в тюрьме, решил, что должен вызволить, несмотря ни на что! Даже если ты разлюбила меня, и на самом деле решила уйти, я готов был тебя отпустить, сошел бы сума, но отпустил, если бы это сделало тебя счастливой.

— Нет, — прошептала, всхлипнув носом, — я не хотела, просто так получилось, мне пришлось!

— Все милая, все, теперь ты дома и все будет хорошо, я больше никому тебя не отдам. Ты моя, слышишь, только моя.