Но сейчас Алексею Никитину казалось, что всё это бурление происходит «где-то там». Он стоял напротив памятной плиты, возведённой по его просьбе у подножия разрушенного полицейского участка. Строительные работы по восстановлению здания, должны вот-вот начаться, но гладкий камень с высеченными именами павших сотрудников полиции уже был установлен и являлся чуть ли не единственным «памятником архитектуры» на весь Староярск.

— Мне вас не хватает, друзья, — подавлено, почти шёпотом, произнёс Никитин, сняв фуражку и встав на колено в знак памяти. На нём была новая синяя форма и генеральские погоны на плечах, полученные в знак повышения. Награда, оплаченная кровью товарищей. Он привязался к ним ко всем за годы работы. Многих Алексей знал, ещё будучи простым сотрудником. Некоторые из них, имели особое значение в жизни генерала.

Лёва Гаврилов. В полиции ещё дольше чем сам Алексей. Оборотнем в погонах его нельзя было назвать, но и хорошим сотрудником тоже. Скорее торшер — предмет интерьера, статичный и ни на что не способный. Вечно ноющий трусоватый лентяй, но тем не менее отдал жизнь за своих товарищей. Что-то в нём было, что Никитин чувствовал нутром, поэтому и не уволил его.

Дарья Симонова. Женщина порядочная и одинокая, как и он сам. Но если у Никитина это был осознанный выбор, то у Даши трагедия на всю жизнь. В юности была изнасилована аристократом из семьи Юсуповых, из-за чего забеременела. Аборты в Ирие запрещены, но Даша не хотела вынашивать плод своего насильника. Поэтому решила избавиться от ребёнка «народными средствами». Далее, вполне логичные осложнение и бесплодие. Тем не менее, в полицию Дарья пришла не из-за жажды мести или справедливости, а потому что больше никуда не брали. Аборты ведь не только запрещены, но и неприемлемы обществом. Она сразу стала ценным сотрудником: образованная, что уже редко по меркам «В»-категории, трудолюбивая и честная. Никитин сразу приметил её таланты и взял на повышение, отчего многие ошибочной думали, что он таким образом пытается сделать её своей любовницей. Чуть позже, Даша подтянула своего братца-раздолбая Марата. Его имя высечено на плите, рядом с сестрой. Парень недалёкий, но благородный. И, если первое качество со временем задавили опытом работы и наработкой навыков, то благородство осталось навсегда.

Виталий Арджаев. По слухам, его фамилия — не русская, а принадлежит другому народу, жившему ещё до Слёз Ангелов в предшествующей Ирию России. Внешне это было никак не заметно. Арджаев обладал вполне славянской внешностью, если не считать необычной горбинки на носу. Но вот обстоятельства, при которых судьба свела его с Никитиным, заставляли предполагать, что у слухов есть под собой основа. Его арестовали по донесениям «неравнодушных граждан». Виталий Арджаев не молился, как все и не платил церковный налог. Долгое время Арджаев избегал внимания Церкви, потому что Староярск — мало кому интересная дыра. Но когда и сюда пришла инспекция от патриарха, то полиции пришлось его повязать. Виталий оказался приверженцем ислама — ереси, которую исповедуют в Татарии. В Ирие же любая вера, кроме православной, запрещена и карается тюремным сроком до десяти лет.