Оно еще было каменно-твердым. Если бы мисс Поттон умерла сразу после наступления темноты, трупное окоченение должно было уже пройти.

– Она сама сняла травы и чеснок с окна, – тихо сказала Лидия. – Исидро говорил… если вампир хоть раз встретился с тобой взглядом, ты в его власти…

Что-то заставило ее обернуться. Возможно, какой-то шум за дверью, хотя вроде бы она ничего не слышала…

В золотистом полусвете лампы Исидро выглядел как прежде: лицо его теперь гораздо меньше походило на череп, глазницы уже не так провалены, глубокие порезы, оставленные когтями Гелге Курта на лбу и горле, белы и чисты. Словно скульптор, достигший совершенства и возненавидевший вдруг лучшую свою работу, несколько раз перечеркнул восковой бюст стекой.

«Он сыт, – подумала Лидия. – Она ему стала не нужна…»

В нахлынувшей ярости слилось все: ужас прошедшей ночи и ненависть к Исидро за дурацкие романтические сны, которые он навевал этой глупышке. Лидия вне себя кинулась на вампира, изо всех сил нанося удары кулачками по его груди и плечам.

Спустя секунду вампир взял ее за запястья и слегка отстранил. Перечеркнутое бескровными порезами лицо было бесстрастно.

– Принимайте нас такими, как есть, сударыня, – сказал он с выражением, понятным ей одной. – И живых, и мертвых.

Затем он исчез. Очутившийся рядом Джеймс заключил Лидию в объятие своих надежных рук, и она припала к плечу мужа, всхлипывая от изнеможения, горя и смутного чувства какой-то огромной утраты.

«Я найду вас, – сказал когда-то Исидро. – Для тех, кто охотится в ночи, это не сложно».

В высоте над провисшими цепями, путаницей противовесов и множеством позолоченных и посеребренных висячих ламп проглядывала обветшалая крашеная штукатурка купола Айя-Софии. Эхо тихих шагов Эшера шуршало в углах мечети, словно выбалтывая шепотом какие-то мышиные тайны. Горело всего несколько ламп, подсвечивая выдыхаемый Джеймсом пар.

Он пришел сюда из Пера, через Новый Мост.

Это строение воздвиг римский император, вернее, человек, полагавший себя римским императором, – он и его прекрасная взбалмошная рыжеволосая жена. Их имена еще звучали в немой музыке колонн и в неслышной басовой ноте куполов. Эшер прогуливался здесь, как прогуливался недавно по кладбищу под присмотром птенцов Олюмсиз-бея. Он снова был наживкой, но на этот раз по своей воле.

Если Исидро хочет его найти, он найдет его здесь.

Когда-то здесь прогуливался и Чарльз Фаррен, третий граф Эрнчестерский, еще будучи живым, два с половиной столетия назад – в парике и кружевах, – тоскуя об оставленной в Англии женщине.