Глаза старухи мрачно вспыхнули, челюсть ушла назад, отчего она стала похожа на жуткую птицу, но тут же лицо успокоилось, приобрело суровое и строгое выражение.

— А ты, вопреки наговорам братца, настоящий Посланник, витязь. Не побоялся рассказать мне всю правду. Если бы не доверился — гореть бы тебе в ложнице… али в Огнь-реке! Ну, отправляйтесь.

— Простите, — заторопился Такэда, — а кто братец-то ваш? Не Праселк, случайно?

— Какой еще Праселк? Мних али орд?[56] Я многих Праселков знаю, а брат мой — Хуббат. Встречали такого?

— Встречали, — глухо ответил Сухов.

— Берегитесь его, он не токмо тысяцкий из свиты таксиархов, но и хлад.

— Бесчувственный, — неуверенно перевел слово лингвер.

— Вперед! — скомандовал Никита, и ступа, испустив днищем сноп оранжевых искр, рванулась вверх.

— Помоги вам Тригла![57] — донеслось с поляны.

Летели уже час, в полной темноте.

Лес внизу, без единого огонька и проблеска света, затаился и молчал, проводив полет колдовского аппарата сотней враждебных или равнодушных глаз. Облака разошлись, и взору открылось угольно-черное звездное небо, на котором нельзя было отыскать ни одного знакомого созвездия. Низко над горизонтом сияла яркая красная звезда, заменявшая Полярную, Прикол-звезда, и взгляд ее был мрачен и угрожающ. Впрочем, путешественники уже поняли, почему край этот неуютен, дик и зловещ, источает ненависть и угрозу: на них продолжало действовать пси-поле близкого Чертова Кладбища с могилами демонов.

Кладбище они облетели стороной, невольно прижимаясь друг к другу спинами. Стоять в ступе было неудобно, к тому же края ее стали горячими, задымили; запахло окалиной.

— Аппарат явно перегружен, — заметил Такэда. — Зря не попросили парашюты.

Никита мысленно приказал ступе увеличить скорость, но летающая диковина не отозвалась, она действительно работала на пределе. Если бы не диморфанты, закрывшие головы людей прозрачными колпаками, путешественники замерзли бы.

Мрачные башни — могильники Чертова Кладбища — ушли вправо и назад, ступа снова повернула на траверз Прикол-звезды. Под ней развернулась смутно угадываемая холмистая равнина с островками леса и болотными марями, кое-где отсвечивающими в свете звезд зеркалами воды. Никита заметил внизу по ходу движения какие-то странные образования — скалы не скалы, сооружения не сооружения, снизился, чтобы разглядеть их получше, и в этот момент ступа содрогнулась от сильнейшего удара снизу. Седоки едва не повылетали за борт, хватаясь за края ступы и обжигая руки. Что-то затрещало, с боков аппарата посыпались искры, он накренился и с визгом и воем понесся вниз, к земле.