С этими мыслями, отнюдь не собираясь поделиться ими со своей любимой матерью, Генри Смит остановил новенький сверкающий кар на тенистой улице балтиморского пригорода.

Почтенная дама жила в собственном коттедже. Не знала, куда посадить сына, бегала по комнатам, хлопотала. Потом угощала домашней снедью и поносила всех соседок, жаловалась на доктора и многочисленные свои болезни.

Генри жалел мать и уже ненавидел важного доктора, который только слал счета, а не помогал.

Далеко впереди желтым пятнышком маячила попутная машина. Прямая бетонная дорога серой лентой летела навстречу Генри Смиту, а перед его мысленным взором все еще стояла провожавшая мать. Когда-то стройная, властная красавица, а теперь скрюченная невыносимым спанделезом, желчная и несчастная… но, как прежде, заботливая. Она заставила его надеть ремень безопасности, нежно любимая мама!..

Генри Смит включил радио. Пела, вернее «визжала», модная певица, выразительница нового музыкального стиля, которые сменялись на концертных эстрадах со скоростью мелькавших сейчас мимо ярко раскрашенных автозаправочных станций.

Увы! Слишком поздно увидел Смит, как с боковой дороги выехал фургон и сразу же застрял поперек шоссе. Генри резко вырулил машину, чтобы объехать чертов фургон слева, не видя, что за ним творится. А там навстречу мчалась машина…

Тысячью ножей, гадко скрипнувших по тарелке, взвизгнули тормоза. Потом у Смита вытряхнуло все внутренности, и слева от него что-то захрустело. Это машины ударились боками и пробороздили одна другую ручками дверец.

В глазах у Смита помутилось, натянулся, врезаясь в тело, ремень безопасности, вспомнилась мама… И провал…

– Очнитесь, сэр, – тряс его полисмен в шортах и широкополой шляпе. – Очнитесь, черт вас возьми! Вы были на левой стороне.

– Врача, – простонал Смит.

– Я остановлю первую же машину, и вас довезут до доктора. Но в полицию вызовут. Я сожалею, но придется платить, сэр. Виновен тот, кто оказался за разделяющей чертой на полосе встречного движения.

Какая-то машина остановилась.

– Не беспокойтесь, шеф. Я его доставлю куда надо, – заверил чей-то знакомый голос.

Генри Смита усадили рядом с водителем в роскошную открытую машину «ягуар».

И она красной молнией рванулась с места, унося Смита в обратную от Вашингтона сторону.

«А как же Капитолий?» – мелькнуло у него в мыслях.

– Ну, как, парень, очухался? – спросил водитель.

На сиденье за рулем едва умещался добродушный толстяк с полдюжиной подбородков. И он затрясся в беззвучном смехе. Смит не верил глазам. Это же сам Броккенбергер, «Король лобби», к которому он спешил в Капитолий!