Он задумался, ероша длинные темно-русые волосы, потом резким гроссовским движением откинул их назад и заговорил снова:

- Кажется, я наконец понял, в чем оно заключается. Для счастья нужно первое – любимая женщина. Женщина у меня уже есть. Это ты, Клара. Второе – любимое дело. И третье... подожди, что же еще?.. Ну конечно! Богатство!

Он повернулся к ней:

- Скажи, у нас есть эти... как их... деньги? Джимми говорил, что Учитель известный врач и что у него очень много денег. А еще Джимми объяснял мне, что без денег человек в вашем обществе ничто. Пустое место. Его презирают, об него вытирают ноги. Это верно?

Клара смогла только молча кивнуть и судорожно глотнула: шарик, застрявший в горле, причинял физическую боль.

- Ну а любимым делом для меня будет, конечно, медицина, – вслух размышлял Гроэр. – Перекраивать живую трепещущую плоть в поисках истины – это так увлекательно! Я никогда не держал в руках скальпель, но знаю, что стоит мне взмахнуть им. Вот так! – Он в точности воспроизвел характерное движение Гроссе над операционным столом. – И рука моя сотворит чудо. Я чувствую в себе такую уверенность, будто проделал уже десятки, сотни операций... Это так удивительно, так странно... О чем же я говорил? Ах, да! О любимом деле. Медицина должна принести мне... Славу! И еще... – Он вслушивался в себя с нетерпеливым возбуждением, черпая из неведомых источников новые волнующие понятия. – И еще – бессмертие. Да, да! Я наконец нашел нужные слова: слава и бессмертие – вот ради чего стоит жить на свете! – выпалил Гроэр.

- Бедный Эрих. Кажется ты все же сумел обессмерить себя, – пробормотала Клара, в отчаянии глядя на чистое юное создание, которое впрочем уже не казалось ей ни чистым, ни юным.

- Как, по-твоему, для чего человек приходит в этот мир? – Гроэр смотрел на нее почти покровительственно.

- Для чего?... – Клара ненадолго задумалась. – Чтобы любить. Любовь – единственное, ради чего стоит жить.

- Нет! – резко возразил он. – Не единственное. Любить умеют и животные. Я говорю о Человеке в высшем его проявлении. Смысл жизни в самореализации. – Его глаза неестественно заблестели.

Поначалу Клара не увидела ничего настораживающего в желании Гроэра пофилософствовать. Книги, слишком долгое уединение, уйма свободного времени для размышлений вполне могли способствовать раннему формированию своеобразной жизненной позиции в этом юном, неискушенном мозгу. Она все еще склонна была расценивать его как самостоятельную личность, наделенную индивидуальностью.

- И как же ты намерен себя реализовать? – на всякий случай решила уточнить Клара.