Достав ракетницу, я вставил в ствол патрон с сигнальной зелёной ракетой и, положив рядом, снова приник к прицелу снайперки, осматривая уничтожаемую колонну. Передовая машина, полуторка, стояла на дороге, из кузова свешивалась пара тел, больше лежало рядом, остальные прятались на обочине. Но она была неглубокой, и пулемётчики видели залёгших полицаев. Как раз в это время на моих глазах один из пулемётчиков прошёлся по обочине, поднимая пулями пыль. Заметив, что после его работы двое ещё шевелятся, добил их, после чего стал смотреть, что происходит на дороге дальше. Один броневик горел, два стояли неподвижно, хотя у одного и была повёрнута башня в нашу сторону, но он не стрелял. Танк тоже молчал. Большая часть грузовиков была уничтожена, шесть из них горели, раздавались выстрелы разрывавшихся в огне патронов и снарядов. К одному из горевших грузовиков была прицеплена противотанковая малокалиберная пушка.

– Пора, – пробормотал я и, подняв руку с ракетницей, выпустил в небо ракету. Колонна была подавлена, и ответного огня фактически не было, некому было отбиваться. За пятиминутный огневой налёт были выбиты все участки сопротивления.

Почти сразу огонь начал стихать, через минуту начали раздаваться команды, и вперед выступили два мотострелковых взвода для зачистки дороги. С этой минуты время для нас понеслось вскачь.

Как оказалось, мою личную просьбу бойцы постарались выполнить. Я их попросил при возможности не повредить технику, хотя бы три-четыре единицы взять трофеями. Три мотоцикла были целы, побиты только седоки. Да ещё удивили танкисты-пулемётчики, основной отряд бронероты остался с обозом, что бросились осматривать танк и броневики, сообщив, что танк и один броневик целы, хотя экипажи уничтожены. У них шла кровь из носа и ушей. Также была относительно цела полуторка. Кроме побитых пулями бортов кузова, ещё была пара пробоин в дверях кабины. Вот из остальных грузовиков более-менее целы были всего два. Да и то нужно менять скаты, снимая их с других грузовиков и при возможности снять и заменить также стёкла в кабинах. А так водители их признали целыми. Самым крупным сюрпризом оказались все три колёсных транспортёра с прицепами. Они вообще не пострадали. Лучшие стрелки одного из мотострелковых взводов, что держали оборону в месте, где двигались эти машины, просто перестреляли водителей и пассажиров в кабинах. Кузова у транспортёров были пусты, в них находились только какие-то ящики, как позже оказалось, с боеприпасами, включая мины к двум миномётам.

Отдав необходимые распоряжения – трофеи собирал взвод снабжения, чтобы потом распределить их среди подразделений согласно моим приказам, – я стоял на обочине и смотрел, как ко мне ведут немецкого офицера. Майора, судя по погонам на чёрном кожаном испачканном грязью плаще. Это был единственный живой немец, что был взят нами. Мотострелки, что выполняли зачистку, имели жёсткий приказ пленных не брать, если только офицеров. Приказ они этот выполнили до последней запятой. Я начинаю уважать своих недавно освобожденных парней. Молодцы. Если так и дальше пойдёт, мы горы свернём.