– Через час выдвигаемся следом за обозом, – приказал я подошедшему Смелову. – Заканчивайте со сбором трофеев, ремонтом повреждённой техники, что берём с собой, и уходим, а я пока с немчиком поговорю.

– Дозоры с дорог снимать?

– Пока мы не отойдём, пусть продолжают нас подстраховывать. Кстати, на левом фланге у Путянина пулемёт замолк, что там?

– Заклинило.

– Понятно. А вот секреты можно снимать, они уже не нужны.

В случае, если немцев могло быть большее количество, я оставил секреты на местах нашего отступления, чтобы в случае чего они отсекли преследователей. Ситуации ведь могут быть разные – где-то кто-то недоработал или недопонял, кто-то спраздновал труса или понадеялся на авось. Пушки или пулемёты заклинило, вон, как у Путянина, что-то не сработало и не взорвались мины, живых немцев после первого и главного удара оказалось больше, и они оказали организованное сопротивление. Много может быть причин, и мне, как командиру, нужно перед боем о них подумать и принять контрмеры. То есть надо продумывать запасные варианты на случай неблагоприятного развития событий – секреты для уничтожения отступающего или удирающего противника, засадную роту недалеко от места событий (бойцов у меня хватает с избытком), которая, если понадобится, проведёт встречную атаку на контратакующего противника. Продумать пути отхода и места сбора бойцов при совсем плохих обстоятельствах. Всё это должен предвидеть командир и составить несколько схем на случай разных поворотов сюжета в бою, причём не только составить планы разного развития боя, но и довести их до командиров подразделений, чтобы они знали, что делать, и реагировали на мои сигналы без колебаний.

– Хорошо, – кивнул Смелов и, осмотревшись, неуверенно сказал с вопросительной интонацией: – Я что-то Игнатьева в последнее время не вижу.

– У него своя задача стоит. Не мешай… Ты лучше к работе приступи. Вот твои из взвода снабжения рукой машут, похоже, ещё что-то интересное нашли, – как только Смелов отошёл, прежде чем идти и допрашивать пленного майора, я обвёл взглядом колонну и, зло усмехнувшись, сказал: – А дальше начинается моё любимое дело. Квест.

Немец молчал минут пять, но разговорить его всё же удалось, крепкий оказался. Сержант Ней, наш штатный переводчик, морщась, переводил слова сломленного майор. То, что он говорил, мне не нравилось. Вечно я все действия немцев по полочкам разложу, а они всё по-своему сделают.

– Ну что тут, собираемся? – спросил подходивший к нам Семёнов.

Так как пушки было всего две, да один пятидесятимиллиметровый миномёт, захваченный нами в лагере военнопленных, то как самый опытный, именно капитан корректировал цели для каждого орудия, пользуясь посыльными. Командир батареи из двух орудий и миномётный расчёт довольно неплохо поработали, это им в плюс, но вот профессиональных корректировщиков у нас не было. Вернее, был один, это Семёнов, который и организовал столь блестящий огневой налёт. Я видел, как мины ложились на обочине, выбивая залёгших немцев. Учиться парням надо, учиться самим работать.