«Помогите! ПОМОГИТЕ КТО-НИБУДЬ!», — завопил неизвестный голос.

Рипп медленно, с неким налетом скуки, повернул голову в сторону шума.

— Кто там, Рипп? — спокойно спросил Двадцать Шестой.

— Доброволец.

— Ахахахаха! ВРЕШЬ! — нервозно засмеялся пациент.

— Ри-и-ипп? Отвечай.

— Можно я сам скажу? — из-под ширмы показалась рука, хватающая воздух. — Отодвинь эту хрень, НУ ЖЕ!

Ржавый робот стоял на месте и не шевелился, даже когда Двадцать Шестой подошел к конечности.

— Ты ведь понимаешь, что это выглядит подозрительно, Рипп?

— Конечно, будь моим гостем, — отстраненно ответил он, и Двадцать Шестой тут же отдернул бирюзовое полотно.

За ним, как он и предполагал, находился хирургический стол, освещаемый громадным светильником. На полу валялся сам пациент, без нижней части тела. Одна лишь голова и корпус, из которого торчал позвоночник с кучкой проводов, подавали признаки жизни. Робот тянулся рукой к Двадцать Шестому, который замер от вида самой комнаты. Помимо «разделочной», операционная оказалась куда больше, чем думал солдат. На потолке висели толстые, ржавые цепи, с острыми, отполированными крюками на концах. У стены расположились контейнеры цилиндрической формы, наполненные красно-черной жидкостью, с оттенками серебра. По полу были разбросаны инструменты, покрытые жирными пятнами. В левом углу, валялась горстка маленьких костей с кусочками коричневого, стухшего мяса, а в противоположной стороне, что-то тускло поблескивало.

Двадцать Шестой подошел к источнику мерцания, и резко обернулся к Риппу, держа ладонь у оружейного отсека на бедре.

— Ох, жестянка, да ты влип, — довольно проговорил Двадцать Седьмой, разглядев в куче металлолома, останки роботов, глаза которых еще не успели потухнуть.

— Объяснись! И без своих чертовых игр. Что здесь происходит?! — приказал командир Отряда 84.

Глава 39

Глава 39

«Трупы» стонали и кряхтели, еще функционирующие, они слабо дергали конечностями. Разбитые головы шевелили ртами, а глаза мерцали с перебоем, готовые к тому, чтобы отключиться с концами. Голоса одних машин напоминали ангельское пение, у других звучали отрывки диалогов, нарушаемых статическим шипением. Двадцать Шестой понял, что они воспроизводят записи того, что происходило в лаборатории. Не сводя взора с Риппа, солдат начал предполагать, какого рода эксперименты могли здесь происходить. Первое, что приходило на ум, конечно же, гемо. Предсмертная мелодия явно намекала на синдром Ангельской Пыли, который имел место быть. Краем глаза, Двадцать Шестой подтвердил свои догадки, увидев под потолочными цепями горстку серебристо-красной стружки. Значит, многие роботы подверглись деградации еще до того, как их успели переработать на жижу. Но зачем было тянуть до момента, как они начнут рассыпаться? Значит было что-то еще?