– Около тридцати. Вы мне поможете?

– Постараюсь.

– Не знаю, как все сложится, но я благодарна вам. Поторопитесь, пожалуйста.

– О'кей! – Кларк повесил трубку.

– С кем ты так резво болтала не по-русски? – спросил Овчинников.

– Один хороший человек. Он поможет нам выбраться отсюда.

– Надеюсь на это…

Как я и ожидала, рядом со статуей никого не было. Мы с Овчинниковым спустились на узкий карниз, ведущий к Геросу от тропинки. Леха преодолел спуск лучше, чем подъем, но все равно выглядел неуклюже, словно медведь на проволоке.

Было темно. Контуры статуи различались с трудом. Я боялась глядеть в лицо минойскому царю. Вдруг он, плотоядно улыбаясь, следит за нами?

Мы прошли карниз и попали на площадку. Неуклюжий Овчинников тут же за что-то запнулся, издав металлический грохот.

– Аккуратнее! Или хочешь свалиться вниз?

– А я виноват, что под ногами валяются всякие кабели?

Леха остался возле стены, ковыряясь в каких-то ящиках, а я приблизилась к статуе.

Луч фонаря «Бош» выхватывал отдельные элементы – фрагмент одеяния, могучее бедро, кинжал на поясе… Мне нужна рука, которая покоится на секире. Я скользнула лучом фонаря вверх по рукояти оружия, и в тот момент, когда должна была появиться багровая ладонь, статую озарил слепящий свет. Я даже зажмурилась.

– Так лучше? – спросил Леха.

Вокруг исполинской фигуры Героса сияли четыре софита, питающиеся от мощного аккумулятора. Пока я исследовала статую, Овчинников отыскал рубильник и включил их.

Я кашлянула.

– Спасибо!

Правая рука статуи указывала в темноту, словно повелевая идти туда, прямо в пропасть. Жутковатое зрелище. Я вернулась к левой длани Героса и достала лупу.

Запястье ее охватывал не браслет, а тонкие, едва различимые письмена.