Они боялись, что горожане попытаются проникнуть в Дом исцеления силой, но громкие удары в дверь и ставни прекратились почти сразу же. Киран поднялся на чердак и осторожно выбрался на крышу через окошко, а оттуда вскарабкался на крышу соседнего дома, который был повыше. То, что он увидел, внушало безграничный ужас: улицы Ахимсы, окрашенные лучами заката в алый, опустели. Огромный город не мог вымереть сразу хотя бы по той причине, что в нем всегда находились те, кто избегал скопления народа да и вообще людей; но, так или иначе, Киран никого не увидел. От контраста с недавними празднично одетыми толпами его пробрал озноб. Он спустился обратно на первый этаж Дома исцеления и в ответ на вопросительный взгляд Иши просто покачал головой.
Они читали книги.
Они искали способ.
Но способа не нашлось, и вот теперь, потратив немало сил на то, чтобы вспомнить пароль, он стоит у наружной двери Гиацинтовой башни – ведь ему очень, очень нужно убедиться, что в этом внезапном аду хотя бы Альда осталась жива и невредима.
–
– Пароль поменялся, дубина, – раздается с той стороны. Скрипнув, в двери открывается окошко, а за ним виднеется знакомое лицо. Он таращится, почему-то сосредоточившись на подпиленных острых зубах.
– Где она, Зои-нэ? Что с ней?
– Откуда мне знать? – неприветливо отвечает Зои-нэ. – Меня не пускают на башню. Я же не из Чистых.
– Она там? Значит, она жива?!
– Откуда мне знать? – повторяет воительница. – И вообще, какое твое дело? Иди, горожан лечи… если сможешь.
Он вздрагивает, словно от удара. Говорит тихо и хрипло:
– Я должен знать, Зои-нэ. Я… я должен.
Она вздыхает.
– Послушай, я правда ничего не знаю, здесь такая же кутерьма, как и снаружи. Но… четверть часа назад на башне подняли флаг с перевернутым гербом. Это означает, что кто-то из наших хозяев умер.
Его сердце превращается в камень и устремляется туда, где в недрах земли течет черная вода.
– Кто-то еще сегодня покидал башню?
– Нет, – отвечает она после короткой паузы. – Только Альда.
Боль.