Юрий не стал настаивать. Всему свое время, разберемся.

Все же в кубрик он пошел не сразу, дождался распаленного Рэя. Лицо норвежца лоснилось от пота, рыжая борода разметалась разворошенным кустарником.

– Вот же зараза! – зарычал норвежец, белозубо скалясь. – Поймал меня как сопливого пацана.

– Я думал, ты злой будешь, – заметил Юрий, удивленный реакцией товарища.

– Злой? Почему? – удивился Одегард. – Ну, сначала-то конечно был. Там холодно и темно как в… в холодной и темной. А потом фонарик нашел. Маленький, в форме феи, маленькой такой бабы в юбке. Она еще песенку поет дурацкую, как ее… В общем, сидел и ржал в голос, пока Ярс не вытащил. Небось, решил, что я рехнулся.

Он вновь засмеялся, но скривился, ощупывая ссадину на скуле.

Одегарду, как и Гарину, тоже досталось от Примы прошлой ночью. К стыду Юрия, норвежец хоть как-то пытался сопротивляться.

В кубрик они вернулись аккуратно к началу обеда. Под привычную какофонию из музыки и разноголосого гогота получили из кухонного синтезатора порционные подносы с едой, направились к столу.

На «Полыни» в мобильную абордажную группу входило четырнадцать операторов, по семь на каждый взвод. Первым взводом командовал Лу Прима, вторым – его дружок Конки. Юрий не видел их в деле, но то, как они вели себя в повседневной жизни, ему крайне не нравилось.

Лу Прима был не таким огромным, как показался ночью. Габаритами уступал тому же Одегарду, но был скроен по-иному, словно состоял из каменных валунов, бугрящихся под одеждой. Но его видимая тяжеловесность была обманом – настолько резкого, быстрого и заряженного на действие человека Юрий еще не видел. Мелкие звериные глазки, лысый череп с кривыми прожилками вен, тяжелая челюсть и презрительная улыбка, не сходящая с губ. Живое воплощение агрессии.

Прима, как и контрабандист Брейс, не скрывал своих аугментаций, топорных и прямолинейных – металлопластиковых пластин на позвоночнике и стальных нитей под кожей.

Вокруг Лу сколотилась небольшая группа прихвостней под предводительством нагловатого Конки. В основном это были ребята из первого взвода, они держались обособленно и надменно со всеми остальными. Гарину вспомнились молодые годы, проведенные в казармах Корпуса Разведки, там тоже попадались желающие самореализоваться за счет других. Но все быстро пресекалось Наставниками, которые доходчиво объясняли, чем чревато подобное поведение в Изнанке.

Здесь же никаких Наставников не было. И, судя по всему, Лу и компания нисколько не опасались отхватить пулю в спину или нож под ребро.

Сейчас ни Примы, ни Конки в кубрике не было. Они частенько вот так пропадали, игнорируя распорядок и наряды на работу.